Травница закутала меня, заворожённо глядевшую на паладина.
– Он что, плачет? – прошептала я онемевшими от холода губами.
– Ему позволительно. Она была его женой. Не подсматривай. Такой любви на земле никогда больше не будет.
Я опустила взгляд. Отвернулась.
– Спасибо за шарф, Идда, – прошептала я и побрела по снегу в тонких кожаных башмаках.
3
После обеда на рынке уже не так многолюдно. Площадь перед ратушей, где стояли торговые ряды, заметно пустела, была уже не такой тесной и шумной. Однако, покупателей тут ещё толкалось предостаточно.
– Кому целебную мазь? Травы для припарок? – крикнула я, расстеливая льняное полотно на прихваченной с собой скамеечке.
Свет надо мной закрыл бородатый мужик в кожаных доспехах. Наёмник, один из тех, кого нанимал Фалькон для истребления болотожёров и расплодившихся волков. Но по виду, бородач скорее походил на бандита: выбитые зубы, синяк под глазом, дивный хмельной аромат.
– Хе, а чего-нибудь чтобы стручок крепче стоял нет? – прищурился он.
Вот потому на рынок отправляют нас, приживалок святилища, а сами светлые жрицы торговать не ходят. Чтобы не слышать вот это вот…
– Сегодня готовой толнянки нет, извините, господин. Завтра будет, приходите.
Я старалась держаться спокойной и бесстрастной, но было непросто снести наглый развращённый взгляд наёмника.
– Ох, наконец, ты тут! – воскликнула пожилая госпожа, оттеснив бородатого обратно в толпу. – Дай мне мою моросянку. Сколько с меня?
– Один медяк, госпожа.
– А это что? Лечебная мазь? Тоже возьму – у мужа спину прихватило. Нет, даже две давай!
– Пожалуйста, госпожа, – поклонилась я, протягивая баночки и кулёк с сушёной травой.
Я знала, она выводит ей волосы у супруга в паху. Ей нравится, когда мужчина гладкий. Что ж, у каждого свои недостатки…
В руку легли три медные монеты, и я спешно сунула их в карман передника. Ну вот, теперь на молоко малышам хватит.
Неделю назад подкинули к воротам святилища грудничков, и Грета, женщина, что обычно торговала нашими с Иддой травами, занялась малышами: у неё было больше опыта, своих трое.
Я разложила на полотне оставшиеся баночки и поставила с краю блюдце для подаяний.
Мы всегда ставили блюдце: авось добрые люди положат монету Пресветлой деве. Желающие иногда были, но редко. Светлая Альба говорит, что на юге люди больше почитают Деву и приносят в святилища такие дары, что жрицы ни в чём не нуждаются, сидят, да шьют шёлковые платья и украшают изваяния Девы драгоценными камнями.