После чего он вышел вслед за своим товарищем. На вид если он и работал у олигарха, то несколько лет назад. Сейчас он настолько пропился, что его бы не взяли и маршрутку водить. Хотя какие-то деньги у него явно были, ведь Черный клирик не самый дешевый бар города.
Настя тихо подошла к столу:
– Снова поклонники?
– Да уж, ни дня не проходит, чтобы автограф не попросили. Давай еще по пиву, это, кажется, выдохлось.
Через пару часов, загрузив изрядно поднабравшую клирика-доминатрикс в такси, Исидор огляделся и пошёл от бара по направлению к дому. Не первый раз к нему подходили с явными угрозами, и уж точно не последний. Но всё равно он надеялся, что гопнику уже хватило угроз и плевка в кружку, чтобы довольному собой пойти дальше по своим делам. Однако, оглянувшись, он увидел две тени, быстро идущие по противоположной стороне улицы. Судя по всему, парочка из бара. Будут грабить богатого целителя. Может быть, даже побьют.
"Значит сегодня день, когда расплата будет чуть подольше, чем хотелось бы", – грустно подумал клирик. "Ладно, бежать некуда. Я ж не хочу им дом показать. Сопротивляться тоже нельзя – инквизиция много хуже этой парочки. Так что будем получать удовольствие. Эти выдохнутся за пару минут, им просто надо денег и выместить злость за то, что кто-то может купить себе не только пива". С этими мыслями он остановился, повернулся лицом к преследующей его парочке недобандитов. Они подошли поближе и, конечно же, это был тощий алкаш из бара и его широкий друг, который ушёл еще до их милой беседы. Исидор сразу протянул кошелек, где было несколько купюр по тысяче рублей.
– Нам не нужны твои деньги, – сразу сказал тощий. Судя по удивленному лицу справа, для толстяка это стало весьма неожиданной новостью. Но удивление всё же не остановило его от того, чтобы взять протянутый кошелёк.
– Всё ребята, больше у меня ничего нет, – Исидор медленно, не поворачиваясь к ним спиной, стал отступать.
– Нам. Не нужны. Деньги. – В три выдоха выплюнул тощий, явно накручивая сам себя. Толстый же стал тянуть его за руку, мол, ты чего, деньги у меня, пошли уже. – Отстань, Серёга, не дёргай меня! Ты не понимаешь! – Обвиняющий палец уставился клирику в грудь. – Он может исцелять людей, а делает это только для богачей. Он думает, что может решать, кому жить, а кому умереть. – Низкий голос стало надрывать истерикой.