– Привет, – сказал он, когда Честер принял видеозвонок. – Значит, ты и есть тот самый Честер Уилтон? Хочу убедиться, что ты и вправду – еще школьник.
– Ну… да, это я, – потрясенно пробормотал Честер.
– Хочу сказать, что ты просто молодец. Благодаря тебе удалось разоблачить и обезвредить настоящих мерзавцев, не оставить их преступления безнаказанными. А еще – спасти множество потенциальных жертв… Скажи, как ты догадался предать дело огласке?
– Так я… Постоянно читаю «Фейерверк». Особенно – репортажи «под прикрытием»… И сам собираюсь учиться на журналиста…
– Вот как? Тогда я приглашаю тебя на работу. Можешь начать прямо во время учебы. Твой гибкий график – обсудим.
– Вы… Серьезно?! – Честер чуть не задохнулся от неожиданности – а заодно и от счастья.
– Вполне. Я придерживаюсь мнения, что талантливых сотрудников нужно прибирать к рукам как можно раньше, – улыбнулся Найджел.
«Талантливых!!!», – молнией пронеслось в голове у Честера…
– Да! Я согласен! Спасибо!
– Вот и отлично. Встретимся летом в Нью-Йорке, – и редактор отключился.
А Честер, едва отдышавшись и придя в себя, помчался с новостью к Реджи…
– Так это же… Просто потрясающе! – воскликнул тот, выслушав друга. – Ты понимаешь, что это разом решает все проблемы? У тебя будет работа, и ты сможешь учиться!
– Да! – сияя, подтвердил Честер. – Да еще и работа – именно такая, о которой всегда мечтал…
В Нью-Йорк после выпускного они улетели вместе. Мистер и миссис Уилтон перед расставанием сухо уведомили сына, что не изменили своего мнения о журналистике и никогда не примут его выбор. Что они крайне недовольны и раздосадованы. И чтобы на их помощь Честер впредь не рассчитывал.
Но все это уже не имело никакого значения. Свобода окончательно распахнула перед ним свои объятья.
* * *
– Ну что ж… Теперь я понимаю, кем был и что значил для тебя Реджи, – сказала Кира. Ее взгляд, еще влажный от недавно высохших слез, был наполнен искренним сочувствием.
– Спасителем. Ангелом-хранителем. Всем… – прерывисто выдохнул Честер.
– Судя по твоему рассказу, он был блестящим умницей, – слабо, одними уголками губ улыбнулась девушка.
– Был… Был!..
И снова боль, словно заточенная стрела, пронзила тело где-то посередине, согнула пополам, выжигая все внутри огненной лавой, вырвалась из раскаленного горла полукриком-полурыданием. Дрожащим пальцем он указал на пустой стакан.