– Маш, – проговорил он, стараясь придать своему голосу легкость, хотя внутри все дрожало. – Слушай, а вот если задуматься, что мы вообще знаем друг о друге? Ну, вот по-настоящему? Не то, что мы показываем друг другу, а то, что на самом деле скрывается внутри нас?
В комнате воцарилась звенящая тишина, словно слова Алексея создали вакуум, из которого выкачали весь воздух. Мария перестала смотреть на свечу и медленно повернула голову в его сторону. Ее глаза были широко открыты, как будто она и ожидала этого вопроса, и в то же время до смерти его боялась. Она не сразу ответила, ее губы дрогнули, а брови слегка сдвинулись к переносице, словно она пыталась подобрать нужные слова.
– Ты… ты действительно этого хочешь знать? – спросила она, и в ее голосе прозвучали едва различимые нотки тревоги.
Алексей сглотнул, чувствуя, как в животе все скручивается в тугой клубок. Он нервно поправил ворот рубашки, и его взгляд был устремлен на нее с неумолимой серьезностью.
– Да, – ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более уверенно, хотя на самом деле он чувствовал себя так, словно стоит на краю пропасти. – Да, я хочу знать. Я хочу знать, кто ты на самом деле, что у тебя на душе. Не ту Машу, которую я вижу каждый день, а ту, что прячется где-то глубоко внутри. Я хочу знать тебя по-настоящему, без масок и притворства.
Мария опустила глаза. Она поникла, словно под тяжестью невидимого груза, и ее длинные темные волосы скрыли ее лицо. Несколько секунд она молчала, и это молчание давило на них обоих, словно бетонная плита. Оно было намного громче, чем любые слова. Алексей затаил дыхание, чувствуя, как его сердце колотится в груди с бешеной скоростью. Он ждал, сам не зная чего, и надеялся, и боялся услышать ее ответ. Затем она медленно подняла голову, ее глаза были полны какой-то новой, незнакомой ему решимости, и он заметил, что губы ее дрожат, но она не отводит от него взгляд.
– Хорошо, – сказала она тихо, но уверенно, и это ее «хорошо» прозвучало в тишине комнаты, как гром среди ясного неба. – Давай тогда поговорим. Поговорим по-настоящему. Без уверток, без недомолвок, без масок.
Алексей почувствовал, как у него перехватило дыхание. Теперь, когда вопрос был задан, и она согласилась, он чувствовал одновременно облегчение и ужас. Он вдруг осознал, что запустил механизм, который уже не сможет остановить. Он не знал, к чему приведет этот разговор, что откроется между ними, какие тайны они обнаружат, но он знал, что теперь нет пути назад. Он словно открыл дверь в неизведанное, и теперь им обоим придется шагнуть в эту тьму, не зная, что их ждет впереди. Но в то же время он понимал, что это необходимо, что это единственный путь к настоящей близости и пониманию.