Дети, прижавшись друг к другу, начали нервно переглядываться, и на их лицах отражалась растущая тревога. Даже Джейк, самый смелый из них, почувствовал, как его уверенность начала таять, словно лед на солнце.
– Мы не хотим играть в страх, – проговорил Том, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе. – Мы хотим бегать, смеяться и веселиться!
– Но разве не весело бояться? – пробормотал Зубастик, наклоняя голову набок и смотря на них с каким-то странным, голодным выражением. – Разве не интересно чувствовать, как сердце колотится в груди, когда тебя кто-то пугает?
– Нет! – хором ответили дети, их голоса наполнились страхом.
– Но я могу рассказать вам истории, – продолжил Зубастик, его голос стал похож на шорох листьев, падающих на землю осенью. – Истории, от которых волосы встают дыбом и мурашки бегут по коже. Я расскажу вам о призраках, которые бродят по ночам, о монстрах, которые прячутся под кроватями, о жутких клоунах, которые…
– Хватит! – закричала Элис, ее глаза наполнились слезами, и она зажала уши руками, словно пытаясь закрыться от ужасных слов. – Мы не хотим ничего слышать!
– Но страх – это так весело, – прошептал Зубастик, делая шаг вперед, и его большая нога коснулась гравия, вызывая громкий, отвратительный хруст. – Он такой… аппетитный.
Дети отступили назад, словно их отбросило неведомой силой. Они больше не могли смотреть на этого клоуна, который, вместо того, чтобы быть источником радости, стал для них воплощением ночного кошмара.
– Оставьте нас в покое! – крикнул Джейк, наконец, позволяя страху овладеть им. – Мы не хотим играть в твои игры!
– Но разве я не забавный? – спросил Зубастик, и его улыбка стала еще более широкой, превращаясь в зловещую гримасу, которая, казалось, покрывает все его лицо. – Разве вам не нравится мой костюм, мои волосы, мои… зубы?
И тут дети заметили их. Зубы клоуна были острыми и тонкими, как зубы хищника. Они были не такими, какими должны быть зубы клоуна. От одного этого вида по спине пробежал холодок.
– Уходи! – завизжала Лили, ее голос дрожал, как тонкая струна, готовая лопнуть. – Оставь нас в покое!
Но Зубастик, казалось, не слышал их криков. Он продолжал приближаться, его шаркающая походка стала более быстрой и угрожающей. Теперь на его лице не было и намека на клоунскую игривость. На его лице было только одно – голод, мрачный и хищный. Его глаза, по-прежнему блестевшие холодом, казалось, впились в них, словно желая пронзить их души, чтобы завладеть их страхами.