Моррисов страх отступил ближе к концу Друри-лейн.
– Ты почувствовал? – спросил он, когда они остановились на углу дома. – Ты знаешь, что это было?
– Инфразвук. Они используют воистину дьявольский инструмент.
– Но мы ведь не обнаружили в церкви никаких следов присутствия людей.
– Однако вы не спускались в подвал.
– Нет, – признал инспектор, хотя должен был это сделать.
– А это следовало сделать, – вторил его мыслям друг, – невзирая на надёжно запертую и кажущуюся крепкой дверь, поэтому придётся заняться этим немедленно. Собери своих людей, Моррис, мы отправляемся на встречу с тёмными силами из высших сфер.
– Не так быстро. На сборы потребуется некоторое время.
– Его как раз хватит на то, чтобы безумцы успели доиграть свою дьявольскую музыку, которая является только прелюдией. Но помни, что немногие из твоих людей должны покинуть посты. Кто знает, что произойдёт, когда мы прервём этот богомерзкий ритуал?
Не более четверти часа прошло, как инспектор уже собрал двенадцать надёжных человек, и они все вместе направились к заброшенной церкви Святого Духа. За время ожидания всё у того же угла дома Говарду показалось, что за ним наблюдает таинственный карлик, о котором ему успел поведать друг. Когда профессор спокойно встретил его взгляд, лицо горбуна исказила жуткая усмешка, а потом он исчез среди теней. Профессор вспомнил, что когда-то давно ему уже довелось столкнуться с подобным человеком, но решил не рассказывать об этом инспектору в данный момент, а потом и вообще позабыл о горбуне, так как Моррис подошёл к нему с небольшим отрядом, и Говард его возглавил. Не мог не возглавить. Ему не терпелось одному из первых увидеть всё, что могло иметь хоть малейшее отношение к запретному культу. В нём снова проснулся учёный, и весь его вид выражал крайнее нетерпение.
Когда мужчины вошли в тёмное нутро церкви (в одной руке каждый держал фонарь, в другой – своё оружие), их слух пронзил долгий скорбный вопль. Было приказано не щадить подвальной двери, однако полицейским пришлось попотеть, чтобы сломить крепкий дуб, обитый листовым железом. Всё это время до них явственно доносились крики экстаза, пение на непонятном языке и до жути странное органное исполнение мелодий в обратном порядке. Всем было как-то тревожно, но страх не нарастал, и эту тревогу можно было терпеть. Инспектору хотелось надеяться, что толстые стены приглушат шум, который они тут устроили, и он не разгонит прежде времени находящихся внизу фанатиков.