– Мы отправимся к церкви сегодня же. Ночью, – безапелляционным тоном заявил Говард.
Моррис почувствовал, как мурашки пробежались по его рукам – слишком свежи ещё были воспоминания его панического бегства.
– Нам необходимо подойти как можно ближе к зданию. Я почти уверен, что обряды совершаются в подвале либо ещё ниже. Не забывай, под Аркхемом проходит разветвлённая сеть тоннелей. Удачное расположение нашей планеты держится немногим более двух недель, а сегодня воскресенье. Они будут проводить заключительный обряд. Мы можем спрятаться где-нибудь совсем близко?
Инспектор припомнил, что видел заросли каких-то пышных вечнозелёных кустов почти у самых окон полуподвала, расположенных против входа, и кивнул.
И двое мужчин решились на этот смелый, граничащий с безрассудством шаг.
Однако не зря ходили легенды про моррисов ум, невероятно живой и проницательный. Инспектор предусмотрительно распределил своих людей на ночное дежурство по всему городу на постах у особо подозрительных или известных своей зловещестью мест, наказав задерживать любого, кто будет вести себя необычно: озираться, бежать, спешить укрыться где-либо. Его друг подробно описал полицейским, как могут выглядеть служители культа Великих Древних, которых необходимо доставить в участок, но предупредил, что эти люди могут быть крайне опасны, оказывать сопротивление и возникать в самых неожиданных местах.
Как только стемнело, Моррис и Говард бесшумно пробрались на церковную территорию (вот, где пригодились ключи, предусмотрительно изъятые у соборного сторожа) и спрятались в зарослях вечнозелёного кустарника. До одиннадцати они просидели в пустом ожидании, а потом инспектору стало казаться, что он различает глухие удары и едва слышные выкрики, и вновь в нём зародилась смутная тревога и беспокойство. Создавалось ощущение, что кто-то играет на органе жуткую мелодию, как бы проигрывая её в обратном порядке, отчего по спине пробегал леденящий холодок.
Моррис с трудом заставлял себя оставаться на месте, хотя ему казалось, что ужас, неописуемый ужас за его спиной, подбирается к нему всё ближе. Он весь извёлся, но крепился ради друга, который внешне не подавал никаких признаков страха. А ужас всё нарастал. Когда инспектор понял, что у него больше нет сил здесь оставаться, Говард вдруг поднялся и жестом показал, что они уходят.