– Ну, скажем, не одиннадцать. Про социалку не забудьте, – Валерий сел на любимого конька.
Тема для Валерия была больная. Он числился директором в компании друга. Иногда он не глядя подписывал отчеты, бравируя полным непониманием законов бизнеса. Денег друг ему само собой, не платил. Какие счеты между своими!
Социальную доплату Валерию срезали. Почти за год. Как работающему пенсионеру.
В общем-то, друга обвинить в злом умысле тоже было нельзя. Будучи жителями Ростовской области, ни он, ни его бухгалтер никогда не вникали в тонкости выплат московских пенсий.
– Какая социалка? – Антонина потрясла кудряшками легких волос, – и засмеялась, – какая социалка? – повторила она, отрывая от бумажной салфетки кусочки, понимая, что пропустила нечто важное в своей жизни.
– Как какая? Всем пенсионерам в Москве доплачивают до двадцати четырех тысяч…
Валерий сначала решил, что Антонина кокетничает, и сейчас скажет что-то типа
«Ах, эти копейки!». Но она сидела молча, губы ее шевелились. В уме она подсчитывала, сколько денег за все годы недополучила. Перевела в уроки, которые она давала, бегая по ученикам. Количество впечатлило.
Михаил, мужчина лет сорока пяти, отвернулся. Тема его не интересовала. Ему до пенсии еще шестом не достать. Пахать и пахать.
– Как же вы так, милочка? – пожурил полный, с бородкой эспаньолкой, представив с ужасом, что мог тоже влипнуть. Выдохнул.
– Сегодня же напишите заявление на госуслугах! – велел Валерий.
Доплаты к пенсиям ввели в 2009 году. Хозяин дома посмотрел сочувственно на даму, прикидывая, сколько ей лет. И промолчал.
Антонина кивала и недоуменно спрашивала:
– Как же так? Мне никто ничего не сказал. Я ничего не знала и даже не слышала…
В голосе сквозили нотки обиды и удивления, хотя она старалась придать голосу безразличие. Выдавали руки, судорожно комкавшие салфетку. Она, нервно смеясь, все повторяла:
– Ну, почему, почему мне никто ничего не сказал!
В её голосе слышалась одновременно и радость от приятной новости, и сожаление о потерянных деньгах. Но радости было все-таки значительно больше.