«Ничего, – думал я, понемногу откусывая от черствой краюхи, – нам бы только зиму эту пережить, а уж летом я непременно денег добуду».
Я часто мечтал, как стану летом коробейником и заработаю столько денег, что хватит нам с матушкой на самую безбедную жизнь. И Домнушке тогда за заботу её избу крепкую поставлю. Я даже, как наяву, представил строительство небольшой избушки за нашим огородом, и когда стал размышлять, чем лучше покрыть крышу, кто-то тихо постучал в дверь.
На пороге стоял худющий старик в облезлом овчинном тулупе и грязном да дырявом треухе. Незваный гость был бледен лицом и дрожал, словно запоздалый осиновый лист на осеннем ветру.
– Помогите, – еле слышно прохрипел нежданный гость и упал прямо у порога.
Мы с Домнушкой подняли страдальца и положили на лавку возле печи. Домнушка подала несчастному теплого отвара из малиновых листьев. Старик сделал пару судорожных глотков и закашлялся. Кашлял он долго, а потом притих, и какое-то время лежал неподвижно, словно и не живой вовсе. Мне даже не по себе стало, я наклонился к лицу страдальца послушать: дышит или нет. И тут старик схватил меня дрожащей рукой за рубаху да стал торопливо шептать какую-то несуразицу.
– Деньги… Золото… Себе берёг… Только зря… Помираю вот … Иди в Еловск… Кладбище… Исаака могила… Много денег… Никому не говори… Всё твоё будет… Мне уже ничего не надо…. Аврааму Бог дал знак… А ему не дал… Под камнем… Исаака могила… Знак там… Много денег по тому знаку найдёшь… Если догадаешься… А нет, так не достоин… Не хочу, чтоб всё дураку досталось.
Старик замолчал, полежал немного с открытым ртом, а потом из горла его вырвался глухой хрип.
– Отходит, – прошептала у меня за плечом Домнушка. – Не зря сегодня ворон возле избы всё каркал. Батюшку бы сюда надо… Исповедовать страдальца… Только не успеешь теперь. Всё уж…
Однако старик не умер. Он дёрнулся всем телом и протянул ко мне сжатую в кулак ладонь.
– Вот тебе дар мой, – еле слышно прошептал старец. – Через него всё у тебя будет, если ум есть… Под камнем могильным ещё … Береги его… Бойся гадов… Палкой его… Всё твоё будет, если…
Я не успел подхватить руку умирающего, она разжалась. На пол упал какой-то кругляш. Пока я искал этот кругляш под лавкой, старик умер. Нашёл я большую монету, но было уже не до неё. Мы с Домнушкой стали хлопотать над покойником: стянули с него грязные лохмотья, обмыли, потом одели в оставшуюся от батюшки чистую одёжку. Всё нужным образом сделали, потом я пошёл на двор, чтоб домовину приготовить. Батюшка давно припас годные для такого дела колоды, вот одна из них и пошла по назначению. Почти до рассвета я провозился, вздремнул малость, а утром попросил помощи у соседа Никиты Кривого и мы повезли покойника на кладбище.