– Я – друг! Ну что, птичник, готов к запуску? – заработала портативная рация, прикреплённая к животу. – Докладывай и отключайся! А то на тебя и на нас хищники раньше времени налететь могут!
– Почти готов! Сейчас последние настройки проверю! – отозвался Пётр. – Отключаюсь.
На последние проверки давалось три-пять минут. Что можно успеть сделать за последние несколько минут своей запнувшейся на этом месте жизни? Попытаться быстро вспомнить её последние полчаса? Или рискнуть стремительно пробежаться по предшествующей неделе? И вообще, когда терять уже нечего, может быть, помчаться вспять по последнему году? Но что это даст? В подрыве себя после выполнения заданий Пётр не сомневался. Старлею же понадобится замести следы, чтобы его не обнаружили хищники по приближающимся следам на снегу.
А живой инструмент, в который его превратили, когда он выполнит скверную задачу, может быть и утилизирован. Но если всё пройдёт благополучно и хищники не найдут ни его, ни команду старлея, то возможно временное помилование – для включения в новое задание. Но рано или поздно утилизация неминуема!
Внезапно Пётр понял, что его судорожные мысли сейчас не летают, а стремительно носятся быстрее птичек, самолётов и всего, что умеет летать. А мысли уже взметнули его в недоступную высь, затем резко швырнули вниз и поволокли в ту необъятную даль, вертя во все стороны сразу…
Неожиданно он оказался сам в себе. Да, да, это был он, но всё, что ощущалось снаружи, тоже стало его частью. Эта наружная часть навалилась ему на глаза, не позволяя им открыться, и пронзительно ныла, расползаясь по всему телу. Чуть погодя она резко толкнула его в бок. Пётр вскрикнул, но крик донёсся до него в виде отдалённого приглушенного стона. И со стороны стона донеслось: «Здоровеньки булы, жмурик!»
До Петра стало доходить, что это кто-то обращается к нему. Но откликнуться или хотя бы разобраться, что от него хотят, не получалось. Потом рядом загундосил другой голос, и они оба о чём-то заговорили по-украински. Послышалось «Дурний хлопец», и Пётр стал догадываться, что так эти голоса отзываются про его боевые качества.
Изо всех сил он попытался разомкнуть непослушные глаза, и… получилось, но только на маленькую щёлочку для правого глаза. Теперь он смутно увидел самого себя лежащим в задымленной непонятной коробке. Догадка заскребла, что это с ним происходит не сейчас, а в прошлом. И он решил непременно вспомнить, что с ним происходило, а потом уже соображать, что делать.