Прекрасное далёко - страница 30
Мы весело сбегаем в овраг, исследуем русло Любожихи, любуемся чистыми камешками её прозрачного дна, восторженно обнаруживаем запруду бобров – деревья, поваленные их острыми резцами. Ждём, когда хоть один бобр выйдет позагорать на бережок. Не выходит ни один! Ждём терпеливо… Вдруг вспоминаем передачу «В мире животных», где предупреждали: бобры – ночные животные и выходят из своих хаток поздно вечером.
Пущино. На берегу Оки
Барабанщики-дятлы бодро барабанят свою дробь. Кукушки жалуются на весь лес, какие они несчастные мамы и как никто не хочет их понять… Если прислушаться к птичьему хору, можно легко различить отдельные мелодии невидимых глазу пташек – их не всегда услышишь в городе. Это тоже увлекательное занятие!
Любопытные, строгие белки спускаются с сосен на землю и внимательно рассматривают нас, нисколько не пугаясь. Одной мы, наверно, не понравились: она стала цокать, сердито поглядывая в нашу сторону. А может, пообщаться хотела.
Когда солнце приближается к вершинам деревьев и становится не так жарко, мы чувствуем, что проголодались, и принимаем решение идти домой. Мы не видим, какие мы пыльные и неопрятные, не обращаем внимания, что промокли кеды, и нас уже томит предчувствие неизбежных оправданий.
И вот я нажимаю на кнопку звонка…
– Явился – не запылился, – сурово говорит папа, открывая дверь. – Нет, очень даже запылился. Ну и видик… А мы весь город обыскали…
Я объясняю. Тихо, виновато.
– В лес ходили?! Но мы же не разрешали тебе отходить далеко от дома! Ты бы о нас подумал, мы с ног сбились, не знаем, где ещё тебя искать. Решили уже в милицию звонить. Эгоист бессердечный! В душ и в угол!
Довольный, что выполнил свою отцовскую миссию, папа отправляется к телевизору смотреть футбол.
Мама плетётся за ним и что-то шепчет, но так, чтобы я не слышал. Кое-что доносится до меня.
– Может быть, не надо сейчас в угол? Он же устал, он ведь с самого утра на улице. Ему надо поесть да в постель.
– Вот ты всегда так, – отвечает папа сердито. – Потому он тебя и не слушается. Ты всегда его прощаешь. «Санечка, ведь ты больше не будешь?» И твой Санечка скажет: «Не буду», – а сам всё равно по-своему будет делать.
Обычно спокойный и уравновешенный папа почти вне себя. Он негодует и возмущается – из-за меня, из-за маминой уступчивости, из-за того, что ему пришлось столько бегать, разыскивая меня.