Пока мы ехали через всю страну на Вудстокский фестиваль, каждый вечер Даниэль читал мне по одной главе из «Паутины Шарлотты». Должно быть, он случайно забрал ее при расставании, а ведь мы не дочитали три главы, и я очень переживала, не зная, чем все закончилось у Шарлотты, у девочки по имени Ферн и у поросенка Уилбора. Кстати, я не понимала, почему мамины новые знакомые так ненавидели свиней. Ведь если Уилбор – их типичный представитель, то они просто прелесть.
Я не понимала смысла разговоров Чарли и его друзей про какую-то там Вьетнамскую войну и понятия не имела, где находится этот Вьетнам. Помню только, что друзья эти что-то постоянно мастерили в подвале, и на это требовалось много гвоздей. Один раз я спустилась посмотреть, и все ужасно обозлились, особенно Чарли. Он даже обозвал меня гаденышем.
После этого мама решила, что нечего мне там делать, и отвезла к бабушке в Квинс. «Чарли не мой типаж, – сказала мама. – Я оттуда съеду». Она собиралась только забрать пластинки, пообещав вернуться через пару дней. Говорила, что снимет какой-нибудь милый домик в пригороде, заведет садик с огородом. Еще она планировала найти для меня учителя по игре на укулеле (с большой вероятностью, что это окажется мужчина). И наконец, мама хотела записать собственный альбом, воспользовавшись связями с человеком, знавшим Баффи Сент-Мари[23]. Он сам оставил ее визитку.
Бабушка делала в духовке сэндвичи с сыром, включив фоном телевизор, и тут в новостях заговорили о взрыве. Замелькали кадры репортажа, закадровый голос диктора начал рассказывать о доме под названием «Подземная погода», расположенном на Восемьдесят четвертой улице. «Тут все разрушено», – сказал диктор. Во время взрыва внутри дома погибли два человека, а на улице – полицейский, отец троих дочерей и десятилетнего сына. В момент трагедии он не был при исполнении.
От дома ничего не осталось, но показали старую фотографию, и я узнала и ступеньки с геранями, и красную входную дверь. «Данных, что кто-то выжил, на настоящий момент нет», – сообщил диктор.
Репортер с места трагедии интервьюировал женщину. «Мерзкий сброд, убийцы, – говорила она. – Туда им и дорога».
Выключив телевизор, бабушка уложила меня спать, и я слышала через стенку, как она плачет в своей комнате. Никогда прежде я не слышала, чтобы она плакала.