– Сказал – значит, сделал. Моё слово железное, – Архипов с жадностью припал к банке и осушил её. – А вот ты выручил, так выручил, на душе посветлело, и в голове звездочки замерцали.
Кому звёздочки, а кому и книжка с наполовину чистыми листами, хотел заметить Дмитрий, но промолчал. Возможно, и разговаривать-то не стоило. Пусть себе напивается, а потом…
Женьку несколько раз отпихивали от автоматов. Внезапно банка, выбитая чьим-то локтем из его рук, грянула о цементный пол.
– Христопродавцы! – возопил Архипов и, прижав оставшуюся кружку к узкой груди, начал наступать на здоровенного бородатого детину. Тот скалил на Женьку крупные прокуренные зубы и специально выпячивал живот. Архипов упирался в этот живот и вытягивал шею, стараясь приблизить своё лицо к самому носу невозмутимого хама.
– Ты банку разбил, желудок? – грозно вопрошал Женька, и детина вскоре оскорбился. Он взял Архипова за грудки, дунул ему в лицо и отшвырнул подальше от автоматов. Женька загремел под ноги пиводувов, едва не спровоцировав всеобщую свалку, вскочил и с побледневшим от ярости лицом принялся выписывать ведьмины круги вокруг детины – с явным намерением врезать тому кружкой по голове.
«Потом появился поручик Ржевский, – подумал Дмитрий, – запасайтесь, говорит, дьяволы, гробами, сейчас стрелять начну!»
– Не трожь, Свистун! – зашипел Женька, когда Дмитрий потащил его к выходу. – Никуда я отсюда не уйду, пока этому беременному матрасу…
Только на улице Женькино взбеленение несколько поутихло. Типичный астено-невротик, подростком Архипов был капризен и раздражителен, всякое дело его быстро утомляло, словно он страшился любых результатов и последствий. Да и вообще, сколько Дмитрий помнил его детство, Женька побаивался многого: подолгу смотрел на небо – не надвигается ли гроза, по сторонам – не видно ли пьяной компании; очень пугался при порезе травой – не приведи господи раздражение! Влюблялся он бесконечно, но как замечал Дмитрий Свистунов, к девчатам приятеля тянули короткие, быстро истощавшиеся вспышки плотского желания.
У Дмитрия всё было наоборот. И теперь, когда они шли к Женькиному дому, который был рядом с «железкой» – винным магазином за железнодорожными путями, это «наоборот» его злило. Потенциальная моторная неловкость: пока он размышлял о возможных неудачах, девчата бежали к другому парню, более решительному. Колеблющихся женщины не любят, презирают – Дмитрий понял это лишь спустя годы.