Ромка опять крепко зажмурился и погрузился в уютную темноту. Яркий огонек он увидел сразу же, даже напрягаться не пришлось. Он протянул руку к искорке, но она проскользнула между пальцев. Он зачерпнул искорки рукой, как ложкой, но верткие, как рыбки, они все до единой стекли с руки тонкой пунктирной струйкой. Мальчик незадачливо хмыкнул, ненадолго задумался, ухватил щепоткой не искорку, а золотистый лучик и слегка потянул его. Лучик плотно прилип к указательному пальцу. Ромка настойчивее потянул этот хвостик за пределы радужной границы в солнечном сплетении. Лучик, не отрываясь от родной сферы, последовал за рукой, как нитка за иголкой. Ромка уверенно представил зеркальный щит и в самый его центр прилепил золотистую нить. Лучик послушно приклеился, словно всегда здесь находился. Зеркало ожило, засветилось, выпуская кольцеобразную радугу вкруг себя и вперед на несколько метров.
– Не хило! – удивленно выдохнул Антон. Ромка открыл глаза и вопросительно посмотрел на своего учителя:
– Что не хило? – не понял мальчишка.
– Да, видишь ли, малец. Я не слабый маг, даже очень не слабый. Но я не могу навечно привязать к щиту, даже зеркальному, свою магическую энергию. Мне надо создать зеркало, почерпнуть магическую энергию, наполнить ею щит, и только тогда он будет работать некоторое, весьма ограниченное время. А ты привязал свою энергию к щиту надолго, возможно навсегда.
– Это плохо, да? – обеспокоился Ромка.
– Да кто ж это знает, – озадачился Антон и запустил пятерню в свою седую шевелюру, – Я о таком случае не слышал. У магистра надо поинтересоваться. Думаю, ничего плохого в этом нет. Но я знаю наверняка, что тебе только стоит представить зеркало, и она сразу же будет работать, без заправки силой. Только научись быстрее его ставить перед собой. И лучше это делать с открытыми глазами…
– Простите, – перебил его скрипучий насмешливый голос, – У вас есть чистотел? Или от блох что-нибудь? – у прилавка Антона стоял довольно крупный с накачанной мускулатурой парень и кривым шрамом на пол-лица. Длинные каштановые волосы сальными прядями опускались вдоль висков, скрывая, как занавеской тяжелый колючий взгляд этого неприятного качка. Ромка съежился под этим взглядом и попятился назад.
– Иди, пацан, – слегка подтолкнул его Антон в сторону выхода из тупика, образованного рыночными прилавками, – Заходи как-нибудь…