– Вы о Польше?
– Да, никто этого не знает.
Изабель отвернулась – она знала, что ждёт этих людей в Польше.
– А… ваши родные?..
– Я потерял их во время августовской облавы. Не знаю даже, что с ними теперь стало. Тот клочок бумаги, который вы мне вернули на станции – фотография моих детей. Всё, что у меня осталось…
Изабель захотелось как-то утешить несчастного и, поколебавшись немного, она быстро произнесла, удивляясь собственной решимости:
– Знаете, Шломо, я отправлю вас в Швейцарию, как отправила уже многих до вас. А после войны мы будем вместе искать ваших родных. Чудеса случаются, и я всем сердцем в них верю.
– Нет, нет, мадемуазель, помогите мне лучше добраться до Испании. Я хочу присоединиться к еврейским отрядам, я хочу воевать!
***
Себастьян, узнав о намерениях Изабель, пришёл в ужас.
– И как ты собираешься делать ему документы? Его имя написано у него на лице!
– Будем надеяться, что патрульные не смогут его прочесть, – спокойно ответила Изабель. – Попробуем его как следует загримировать. Ты забыл, где я служу?
– Да здесь бессилен самый искусный грим!
– А вот и нет. Наш гримёр творит чудеса.
– Он в деле?
– Нет, но мы можем его привлечь, его услуги были бы нам очень кстати.
– Это небезопасно, Изабель.
– Можно подумать, всё, что мы делали до сих пор, было безопасно. Я верю, что он пройдёт.
Через три дня Изабель, поработав над внешностью Шломо, сделала ему новые документы на имя Фернандо де Кастильо и отправила его к испанской границе. Спустя какое-то время она получила известие о том, что он благополучно добрался до нужного места.
К началу сорок третьего года на счету Изабель числилось больше сотни спасённых жизней. Но скольких ещё предстояло ей спасти… А оккупанты наступали сопротивленцам на пятки: к прошлогодним августовским облавам добавилась облава январская, учинённая в Марселе.
– Тысячи арестованных и депортированных! Тысячи! Мы ничего не успеваем! – громовым голосом сокрушался Филипп, меряя гостиную широкими шагами. – Хватают и евреев, и сопротивленцев! Они хотят связать нам руки!
– Тише, тише, Филипп, мой дом не на опушке леса.
– Прости, Мари.
– Криком ничего не добьёшься. Каковы наши дальнейшие действия?
– Дальнейшие действия? – раздался голос вошедшего в квартиру Себастьяна. – Сейчас я вам скажу.
– Изволь.