– Мсье, постойте, вы потеряли…
Незнакомец на мгновенье обернулся, но тут же ускорил шаг, стараясь скрыться от преследовавшей его Изабель.
– Мсье, прошу вас, не бойтесь, остановитесь! Мне нужно с вами поговорить, я могу вам помочь.
Последние слова Изабель произнесла, не боясь быть услышанной.
Беглец остановился и боязливо посмотрел на приблизившуюся к нему молодую женщину:
– Чего вы хотите? Кто вы? Что вам нужно?
– Не бойтесь меня, – переводя дыхание, ответила Изабель, протягивая незнакомцу сложенный вчетверо плотный лист бумаги. Мужчина бережно взял его и быстро сунул в карман куртки.
– Я могу вам помочь, – повторила Изабель, многозначительно глядя несчастному в глаза. – Сейчас мы поедем в Лион, и там я поселю вас у хороших людей, у них вы будете в безопасности.
Незнакомец вопросительно посмотрел на Изабель, не понимая до конца, почему та желает ему помочь и так убедительно его в этом заверяет. Было очевидно, что мужчина устал сопротивляться и скрываться. Поколебавшись немного, он последовал за ней без дополнительных расспросов, доверившись ей, как ребёнок. Они добрались до Лиона без приключений и по приезде сразу направились в гостиницу мсье Токма, который смог найти для нового постояльца спокойный тёплый уголок.
Спустя несколько дней Изабель навестила своего нового знакомого. Его звали Шломо Зельман. Тремя месяцами ранее он был арестован в Тулузе и отправлен в Ривзальт, откуда ему удалось благополучно бежать, однако, один из патриотов Петена его предал, и Шломо в итоге оказался в Дранси, но вновь решился на побег. На этот раз с ним бежали ещё двое заключённых, судьба же улыбнулась одному Шломо. Спустя два месяца блужданий по оккупированной территории беглец попал в пригород Лиона, желая попытать счастье в итальянской зоне, и, будучи на полпути туда, встретил Изабель.
– Я безмерно благодарен вам, мадемуазель, – говорил Шломо, держа за руку свою спасительницу, – вы даже не представляете, какое дело вы делаете для всех нас.
– О, если бы нас было больше, – вздыхала в ответ Изабель. – Я хочу просить вас рассказать мне о Дранси. Я много раз слышала об этом лагере, но никто толком не может мне сказать, что там происходит…
– Лучше, мадемуазель, вам о нём ничего не знать, – сказал Шломо, прислонившись к стене и потупив взгляд. – Здесь дело даже не в ужасных условиях, холоде и голоде – всё это можно пережить. Дело в неизвестности, которую переносить куда сложнее. Никто не знает, что ждёт его там, куда суждено ему отправиться следующим поездом.