Снег скрипел под подошвами. Ветер трепал безукоризненно белую рубашку, поверх которой Рафаэль не накинул ни плащ, ни стеганую куртку. Зачем? Он не чувствует холода.
Над стеной каменной выглядывала стена другая – из тьмы и дыма, сотканная из силы, что бурлила в Рафаэле и была вечно голодна. Эта стена казалась тонкой и невесомой. Дунет ветер – и она исчезнет. Но на самом деле не было преграды нерушимее этой.
«Поверить не могу, что меня призвал такой глупец, – стенал Мрак. – Ты снова не понимаешь, что творишь».
Но нет. На этот раз Рафаэль точно знал, что собирается делать, и не сомневался, что Вою Ночи это понравится.
Он распахнул ворота, толкнув их рукой. На это почти не потребовалось усилий, что раззадорило Рафаэля. Он снова чувствовал себя хорошо. Снова упивался свободой и своей мощью.
Особенно мощью. Ведь именно она всегда была желаннее всего.
Быть свободным слабаком Рафаэль никогда не стремился. Такая воля – путь в новые цепи. Но ни одни оковы не устоят перед истинной мощью.
Атаки, которые бестолково лились на стены Розы Гаратиса, прекратились, когда Рафаэль вышел за ворота. Всех наверняка шокировало, что главный враг не только Артери, но и прочих королевств, вышел из укрытия в полном одиночестве, без брони и оружия.
Рафаэль даже рукой не шевельнул, а защитная стена перед воротами спала от одного лишь мысленного приказа.
Лицом к лицу он вышел к целому войску. Люди в доспехах, вооруженные мечами и топорами, выстроились плотными рядами. Далеко за ними заряжались лучники, а среди них готовились к бесполезным атакам маги.
– Чего вы ждете? – крикнул кто-то в многотысячной толпе. – Убейте владыку тьмы!
«Убей, убей, убей», – эхом откликнулся Мрак. Его голод был настолько силен, что у Рафаэля заломило кости.
Он помнил, как прекрасно ощущал себя в тот вечер на королевском балу. Тогда, сразу после свершения ритуала, он уничтожил новообретенной силой сотни людей, чья жизненная энергия напитала его. Она будто влилась в него и стала частью безмерного магического потенциала.
А теперь Мрак – нет, Рафаэль – жаждал добавки.
Первая стрела, что угодила в плечо, раззадорила его. Наконечник ударился в тело, но не ранил. Металл скользнул по коже, будто та была из прочного, непробиваемого материала.
Еще никогда Рафаэль не видел ничего подобного. Он привык сносить любые ранения и был готов к новой боли. Он не сомневался, что сможет пережить это сражение, но понимал, что, возможно, надолго сляжет, чтобы поправиться и восстановить силы.