Когда Колин рос, у него был отец, но не было папы. Уильям О’Хара был богатым, но сдержанным человеком, который считал, что трудности в любви формируют характер. Мать, Патриция, хотя и несколько более мягкая, разделяла это убеждение. Они были из тех родителей, которые держат чувства в узде и говорят такие, например, вещи: «В твои годы мне каждое утро приходилось проходить десять миль до школы – босиком и под проливным дождем». Почему-то Колину плохо верилось в такие истории. Родители как будто хотели видеть, как он борется, преодолевает трудности. С самого раннего возраста он поклялся, что однажды создаст собственную семью и воспитает своих детей в атмосфере, полностью противоположной тому, как воспитывали его самого. Он будет тратить столько из отложенных сбережений, сколько потребуется, чтобы дети ни в чем не нуждались. У них будут потрясающие рождественские подарки, поездки в Диснейленд и, конечно же, безусловная любовь, которой он так и не испытал. Он был готов на все, чтобы его мечта об отцовстве стала явью.
Однако когда он попытался объяснить это Таре, она как будто заложила уши ватой. Похоже, его чувства больше не имели никакого отношения к их браку. Она не желала его слышать. Мужчинам и без того трудно говорить о своих эмоциях, и вот только он собрался с силами, чтобы высказаться, как ему пустили пулю в лоб. При этом Тара даже выдала какое-то замечание насчет того, что мечта об отцовстве – «старомодный, консервативный идеал». Старомодный? Разве это так ужасно – мечтать о ребенке? Консервативный? В глубине души Колин считал себя анархистом. Раньше он был бунтарем, воспитанным на панк-роке. Раньше он был камнем, катящимся по полю, чтобы не обрасти мхом. Одиноким волком, воющим на луну. В знак неповиновения своим родителям он даже носился на мотоцикле «Триумф-Бонвиль».
В тот вечер, когда они встретились в первый раз, он ждал ее на том самом мотоцикле, покуривая сигарету, возле «О’Мэлли». Она заявила, что ни за что на свете не сядет сзади. Но села. Не смогла устоять. И все же в тот день, когда они поженились, мотоцикл пришлось поставить в сарай. «Не желаю быть вдовой», – твердо сказала она. Та же картина вышла и с сигаретами: «Не собираюсь платить табачной компании за то, чтобы она тебя убила». Вот так одинокий волк был приручен, бунтарь – подавлен, а катящийся камень оброс мхом.