Где-то на этом пути он усвоил мантру «Ты можешь быть прав, а можешь быть счастлив». Он не был согласен с Тарой по миллионам мелочей, но знал, что пытаться доказать ее неправоту – дело безнадежное. И даже если он время от времени выигрывал спор, победа всегда оказывалась временной. Тара могла сказать «что ж, пусть так», но позже вернуться к спору с помощью своей любимой фразы: «Я просто думаю: как интересно, что…» В общем, Колин научился молчать ради того, чтобы быть счастливым, и позволял ей считать себя правой. Он убедил себя, что лучший способ выиграть спор – это отказаться от него с самого начала.
Но теперь эта мантра подвела его. Позволив Таре остаться правой в данном случае, он лишил себя возможности стать счастливым. Колин столько лет молчал, что теперь не знал, как быть дальше. И все же он не мог возложить всю вину на Тару. Он сам позволил себе стать слишком податливым, уступчивым и пластичным, заплатив за это собственной индивидуальностью. Он позволил Таре сгладить те самые грани, которые делали его мужчиной. Он стал приятным в общении человеком, ставящим счастье других превыше собственного. Он поджег себя, чтобы согреть других.
И это было бы терпимо, если бы Тара время от времени проявляла хоть какие-то чувства! Колин был красивым мужчиной и замечал, как заглядываются на него женщины. Они хвалили его темно-синие глаза и дерзкую улыбку. Каким-то образом у него все еще не было седых волос, а благодаря генетике, унаследованной от деда по материнской линии, они нисколько не поредели. Он не был богато одарен природой в физическом отношении, но его клинок был на целый дюйм длиннее среднемирового показателя, чем он втайне гордился. Многие девушки в UCD [8] в свое время совершенно ясно давали понять, что были бы не прочь переспать с ним, но Колин всегда был предан Таре. Тогда это было легко, потому что и Тара была преданна ему. Они не могли оторваться друг от друга. Но как, скажите на милость, сохранить сексуальную привязанность к одному человеку, если этот человек больше не проявляет никакого интереса к сексу? В течение многих лет их занятия любовью сводились к репродуктивной функции, но после решения Тары сексуальная жизнь угасла, сохранившись только в янтаре памяти. Был ли это путь, естественный каждого брака, – превратиться из страстных любовников в сексуально уравновешенных компаньонов? Какая ирония! Еще каких-то сто лет назад люди сочетались браком, чтобы начать заниматься сексом, но теперь они делали то же самое, чтобы прекратить.