– Ложь? Это была ложь?!
Но разве можно было так искренне говорить о любви, заботиться и не чувствовать всего этого? Невозможно. Прожитое вместе время не было игрой или притворством. И Король…
Я нахмурилась и перевела взгляд в окно.
Винсент Справедливый.
Мог ли он настолько захотеть забрать меня себе, чтобы разрушить мою жизнь? Тоже странно.
Этот человек вызывал раньше искреннюю симпатию. Привлекательный, жизнерадостный мужчина с темно-красными волосами, не определяемого возраста (ведь здесь все жили, а особенно маги, по 250 лет), приходивший к нам домой иногда поздними вечерами и с интересом расспрашивающий о планете Земля. Я тогда подумала, что он состоит в Тайной службе и проверяет меня на благонадежность и собирает заодно информацию. И никак не представляла, что местный Король может оказаться настолько смешливым, чудаковатым и как я узнала позже, настоящим лукавым мартовским котом, обожающим женское общество, но я ни разу не замечала особого интереса к себе, кроме простой симпатии и легкого, непосредственного обращения, хотя именно я вела себя совершенно непочтительно, не зная с кем общаюсь на самом деле, и позже чувствовала себя обведенной вокруг пальца, когда правда случайно открылась.
А Его Величество только ухмыльнулся, говоря:
– Ну вот, как-то так.
И он и Марко посмеялись над моим ошарашенным лицом.
Чем дольше я размышляла, тем тяжелее и отвратительнее становилось внутри, некогда яркие эмоции и чувства замораживались и словно исчезали, заменяя все краски вокруг на темно-серые оттенки. Бесконечные, скачущие мысли заглохли, оставляя после себя гнетущую, ласковую, обволакивающе-черную тишину.
Его Величество освободился от череды бесконечных дел лишь к позднему вечеру, практически к ночи, и, направляясь по коридору бесшумным скорым шагом к гостевой зале, где как ему передали, находилась леди Эстер, пытался морально подготовиться к ожидающей картине. Он не желал, чтобы все так сложилось, и искренне симпатизировал молодой женщине, оказавшейся в непростых обстоятельствах, но не растерявшейся, а напротив, сумевшей сохранить себя, чувство юмора, живость и смелость. Бывать в их доме, общаться без надоедливого подобострастия, иметь возможность смотреть в умные глаза собеседницы оставалось его настоящей радостью. А теперь предстоит увидеть ее слезы, беспомощность, гнев, печаль и, возможно, уродливую, обжигающую ярость.