– Погреб, – загадочным голосом повторил мужчина и тоже тихонько засмеялся.
Дети вошли в темную комнату, и девочка вызывающе спросила:
– Ну и где же он, этот твой волшебный погреб?
Мужчина отдал фонарик мальчику и попросил его посветить в центр комнаты. Убрав ногой пыльный истлевший от времени коврик, он наклонился и начал отмыкать большой замок, который странным образом оказался новым. Отворив крышку, он забрал фонарик у Миши и, посветив вниз, аккуратно спустился по ржавой железной лестнице. Дети переглянулись и последовали за ним по очереди.
Погреб оказался сухим и глубоким. Вдоль левой стены были установлены толстые деревянные полки, которые сейчас пустовали. В углу стояли две пустые алюминиевые фляги. Напротив лестницы находилась безыскусная лавочка, изготовленная из старых строительных паллет и нескольких необработанных досок.
– Ну вот, здесь даже можно присесть, – оптимистично заявил мужчина, несколько раз ударив ладонью по её спинке. Он окинул взглядом пустые полки и брезгливо сплюнул.
– Не бойся, это ненадолго, скоро уже рассветет, и мы… − подбодрил сестру Миша.
– Я и не боюсь, – перебила девочка. – Это ты, наверное, боишься, как маленькая девочка.
– Сама ты маленькая девочка, – обиженно отозвался мальчик.
Мужчина ещё раз осмотрел погреб и, передав фонарик мальчику, достал из кармана упаковку с батарейками:
– На вот, если до утра не хватит, поменяешь. Надеюсь, разберешься?
Мальчик уверенно кивнул, сунул батарейки в карман и уселся на край лавки.
– Ну, счастливого вам путешествия в Танцующий город, – мужчина улыбнулся и начал медленно подниматься.
– Спасибо вам! – выкрикнула вслед Марина.
Мужчина закрыл крышку погреба и, продев в проушины массивный замок, защелкнул его. При этом он осторожно погладил теплой ладонью шероховатую деревянную поверхность и удовлетворённо сглотнул тягучую слюну, скопившуюся под языком. Выйдя из дома, он посмотрел на подглядывающую за ним луну и вновь странным образом оскалился. Сейчас она показалась ему головкой перезрелого, забытого в том погребе сыра. Плесень проступила сквозь толстую подсохшую корку и придала сырной луне противный оливковый оттенок. Казалось, от луны воняло затхлостью, а от его рук липким страхом.
Минуя дорогу, мужчина спустился к реке и с облегчением вздохнул. Где-то вдалеке вновь залаяла собака. Мужчина вздрогнул.