Родион поднес ладони к лицу и принюхался: ему показалось, что руки воняют гнилой сыростью. Он на цыпочках прошел в ванную комнату и, закрыв за собой дверь, повернул ручку крана, начав отчаянно умываться холодной водой. Найдя в шкафчике под мойкой кусок засохшего дегтярного мыла, он стал растирать его в ладонях, пытаясь отмыть прилипший к ним дурной сон. Закрыв глаза, он увидел, как крыса крадется около его босых ног, готовясь к прыжку. Родион нервно отдернул ногу и опустился на холодный кафельный пол. Его взгляд метался из стороны в сторону в поисках вонючей крысы. Он потряс головой и истерически расхохотался.
«Сон, это всего лишь кошмарный сон», – пронеслось истлевшими искрами ночного видения в голове.
Брызги от струи вылетали из раковины, попадая на его нервное лицо. Он открыл тумбочку и, небрежно забросив туда кусок мыла, начал подниматься. Попытавшись схватиться мыльными пальцами за раковину, он упал навзничь и ударился головой о стену. Истерический смех зазвучал еще громче. Он поднял голову, перед ним стояла заспанная Оля.
– Сам не спишь и нам не даешь, эгоист несчастный. Ну вот скажи, что ты тут опять устроил?
Родион вытер руки об себя и, приподнявшись, встал на колени. Прикоснувшись губами к ее животу, он аккуратно обнял Олю за поясницу и нежно поцеловал.
– Я разбудил моих девочек, – прошептал он, – за это меня следовало бы основательно наказать. Слава богу, срок еще небольшой, и моя вторая любимая девочка еще ничего не понимает и не слышит, как ее дурацкий папашка блудит по ночам и смеется как чокнутый.
Оля шутливо ударила его по макушке своим маленьким кулачком и ответила:
– Она у тебя уже все слышит и тем более понимает, ей уже пошла третья неделя. Кстати, Смураго, всё хотела у тебя спросить: с чего ты придумал, что я беременна девочкой? До первого скрининга еще порядочно времени. Ты ясновидящий у меня или…
– Или я просто мечтаю о дочке, – перебил Родион Смураго и загадочно улыбнулся, подняв лицо к светящейся лампочке. Щурясь, он начал громко рассказывать о своих планах на дочь: – Она получится у нас с тобой словно куколка. Я буду приносить в ее спальню огромные зеленые яблоки и желтые груши. Я стану называть ее «моя кудряшка». А она в ответ будет говорить мне «мой папашка»! Я куплю ей все самые красивые платья на свете и научусь плести самые уникальные девичьи косы. Я буду целовать ее маленькие пальчики на руках и ногах, а она будет весело смеяться, брыкаясь как маленькая лошадка. А однажды мы встанем рано утром и поедем с ней на наш утёс. Ты же помнишь наш с тобой утёс недалеко от посёлка в Геленджике? Мы оставим машину за сотню метров и пойдём неспешным шагом к зарослям можжевельника, которые обрамляют обрыв. Я подведу ее к кустам и осторожно раздвину их своими сильными руками. И она, как и ты когда-то, увидит выглядывающее из моря солнце. Оно приветливо покажет спелый бок из-под толщи воды и, отряхнувшись от морской соли, начнет своё ленивое пробуждение, поднимаясь всё выше и выше. Оно как огромное морское животное лениво вылезет на небо и поползёт нам с ней навстречу, ласково даря свет и тепло.