Хотя ни в его жестах, ни во взглядах никогда даже на секунду не проскальзывало того, что можно было бы назвать интересом мужчины к женщине. Он относился ко мне тепло, очень тепло, до такой степени, что иногда протягивал руку взъерошить волосы, но так, как если бы он был моим старшим братом.
Это и радовало, и огорчало одновременно.
– Эшер, – спросила я. – А ты помнишь, как мы познакомились?
Вдруг поняла, что живу с ощущением, что так было всегда: когда накрывает черной липкой тоской, я прихожу в «Лаки», встречаю улыбку Эшера и знаю, все наладится. Но как я вообще попала в «Лаки»? Тогда, лет десять или даже двенадцать назад. Почему-то я не сомневалась, что Эшер помнит все, что происходило в этих стенах.
– Ты пришла тогда с бывшим мужем, – сразу ответил Эшер, нисколько не удивившись моему вопросу.
Словно ждал его. И… успел подготовиться?
– В тот год зима пришла неожиданно рано. В середине октября вдруг выпал снег.
– Точно!
Я вспомнила этот внезапно холодный снежный день. Мы с Феликсом тогда еще числились в молодоженах, ловили на себе любопытные взгляды. Словно все, кто узнавал, что мы недавно поженились, пытались напитаться свежей сексуальной энергией. Ненавижу то время: словно я официально объявила, что сплю с Феликсом. И казалось, все окружающие теперь представляют, в каких позах мы занимаемся любовью, какие слова шепчем друг другу во время страсти.
Именно от этого, а не от желания остаться наедине, я тянула Феликса подальше от всех. Мы тогда точно искали какой-нибудь бар на краю города, в котором не могли бы встретить никого, кто бы нас знал. Снег. Точно пошел снег, и настала жуткая, промозглая холодрыга. Феликс оказался без шапки, капюшон куртки все время слетал, и когда мы забежали в тепло, он казался седым от снежинок, запутавшихся в легких каштановых локонах, и нос его был уже сизым, а щеки – красными.
Я растирала их замшевой перчаткой, а он крутил головой, пытаясь вывернуться, и смеялся: «Алька, больно». И, да, мы напились – «еще по одной, для здоровья». Тогда Феликс, наверное, так как был пьян, впервые сказал мне «Кажется, я тебя и в самом деле люблю». Ни после первого поцелуя, ни на свадьбе… В том баре, куда мы случайно забежали, скрываясь от странно снежного октября.
Но… Я не помню, чтобы этим баром был «Лаки». Кажется, обстановка тогда выглядела совсем иначе. И Эшер совсем никак не возникает в памяти. Хотя, может, мне тогда было совсем не до того, чтобы разглядывать окружающие пейзажи.