– Документы, – потребовал я у него.
– Разрешите? – он показал в сторону комода.
– Валяй. Только не вздумай дёргаться – пришью на месте, – предупредил я.
– Что вы?! Даже в мыслях не было.
Он выдвинул нижний ящик комода, повозился в нём и достал оттуда удостоверение личности.
– Вот, прошу.
Я пробежался глазами по бумагам.
– Август Брунович Шульц, 1895-го года рождения?
– Он самый.
– По нашей информации вы являетесь владельцем бандитского притона и занимаетесь скупкой краденого.
Он улыбнулся.
– Вы ошибаетесь, гражданин…
– Быстров.
– Спасибо. Это какая-то ошибка, гражданин Быстров. Я – честный человек, никакого отношения к криминалу не имею.
– На что живёте, Август Брунович?
– В основном оказываю разного рода услуги предпринимателям, выступаю в качестве посредника при совершении торговых сделок. И да, у Фининспекции ко мне вопросов нет, налоги плачу в полном объёме и в срок. Квитанции показать?
– Не надо.
Я оглядел обстановку в зале: не дорого и богато, но в целом довольно прилично: хорошая мебель, чистота и порядок, я бы даже сказал – уют.
– Один живёте?
– Один.
– Жора, гляди что нашёл, – Паша извлёк из недр платяного шкафа жестяную коробочку из-под конфет, она доверху была набита золотыми и серебряными украшениями, преимущественно женскими.
– А это что такое? – поинтересовался я.
– Наследство от бабушки, – широко улыбнулся Шульц.
– Ну-ну, – буркнул я.
– Брешет, – многозначительно произнёс Паша. – За всё добро не скажу, но пара вещичек точно по делам о грабежах проходит. Например, вот это колье, судя по всему, принадлежало гражданке Арутюнян и было снято с неё прямо возле дома тремя субчиками две недели назад.
– Уверен?
– Ещё как уверен. Я сам этим делом занимаюсь, так что меня с панталыку не собьёшь. Оно это, Жора, не сомневайся.
– Так говорите – наследство от бабушки? – повернулся я к Шульцу.
Тот отреагировал на удивление спокойно.
– Совершенно верно. И я понятия не имею, о чём говорит ваш коллега. Это колье – наша фамильная драгоценность.
Я понял, что этого кента легко расколоть не получится.
– Так, Паша, берём гражданина Шульца под ручки и везём к нам в угро на допрос.
– Это произвол. Я буду жаловать! – как-то по-будничному скучно произнёс Шульц.
– Ваше право, – согласился я. – Но пока придётся последовать за нами.
– А может договоримся? – вдруг спросил Шульц.