Потом разговоры переместились вниз, в общий зал, и стало потише. Я задремал было, как дверь в мою комнату распахнулась.
– Эй, кто тут есть? – послышался нахальный мужской голос.
– Ну я здесь есть, – отозвался я. – И что вы хотели?
В мой нумер без разрешения ввалился молодой парень со свечкой в руке. Поставив свечу на прикроватный столик, заявил:
– Давай-ка, парень, вставай, да выметайся отсюда.
– С каких это рыжиков? – несказанно удивился я.
– А с таких, что Фрол Фомич привык останавливаться именно в этом нумере. И всякие путешественники, вроде тебя, пусть другие комнаты ищут.
Сказано было таким тоном, словно я, услышав имя некого Фрола Фомича, должен немедленно проникнуться и выскочить вон.
– Ты сам-то кто будешь? – спросил я.
– Я – приказчик Фрола Фомича. Вставай добром, а иначе я тебя выкину.
От такой наглости я слегка опешил. Но потом собрался и достаточно миролюбиво сказал:
– Слышь, убогий. Сделай так, чтобы я тебя долго искал.
– Чаво?
– Я тебе сказал – выйди вон и закрой дверь с той стороны. Что непонятного?
– Да ты чё, супротив Фрола Фомича?!
Нахал уже стаскивал с меня одеяло.
Приказчик был невысокого роста, но гонора и высокомерия было не занимать. Я вздохнул, встал с постели и, цепко ухватив наглеца за воротник, принялся открывать дверь. Но она отчего-то не пожелала открываться. И чего этот дурак орет? А, понял. Дверь-то открывается внутрь. Ну подумаешь, что я открывал дверь головой наглеца. А дверь крепкая, дурной башкой ее не высадишь. Так я ее потом открыл и выкинул наглого приказчика в коридор.
– Семен, ты зачем в чужой нумер пошел? – услышал я укоризненный голос хозяйки, а приказчик, который Семен, пробурчал что-то невнятное. Еще послышался звук, напоминавший шлепок, словно кто-то кому-то отвесил затрещину, и снова голос Семена, но уже плачущий.
Я закрыл поплотнее дверь, в коридор выходить не стал. Мысленно выматерился – почему нет никакого запора или внутреннего замка? Есть наружный – едва ли не амбарный ключ мне Анна Тихоновна выдала, – так неужели было так сложно установить крючок или изладить какую-нибудь задвижку?
Свеча так и осталась стоять на столе, словно трофей. Я вытащил отцовский подарок, чтобы посмотреть, который час. И снова облом. Часы швейцарские, дорогие, с трехдневным заводом, но стрелки стоят на двенадцати часах тридцати двух минутах. Я их завести забыл!