– А как же испытание у источника? – нахмурился патрульный.
Стоит отметить, в одной рубашке он выглядел еще лучше. Под тонкой тканью проступало сильное, тренированное тело воина: широкие плечи, мускулистые руки. В таких приятно ощущать себя слабой, нежной, трогательно беззащитной. Помнится, у короля торс был не хуже…
И об этом, Яна, мы тоже сейчас не будем думать.
– Такой красивой девушке, как вы, неали…
– Мари, – представилась я. Не назваться после того, как они меня спасли, было бы по меньшей мере невежливо.
– Просто Мари? – вскинул брови солдат номер один.
Угу, просто Мария.
Не дожидаясь моего ответа, продолжил:
– Так вот, как уже говорил, такой красивой девушке, как вы, Мари, грех не попытать счастья у Искры Сантора.
Представив, какое пекло сейчас возле храма Всеведущего, если даже здесь толком не продохнуть, я мысленно поежилась и промолвила:
– Такой красивой девушке, как я, его величество и даром не нужен. – Поняв, что только что сморозила, попыталась исправить положение, потому что взгляд патрульного вдруг потемнел на несколько оттенков серого. Патриот, наверное. Который души не чает в своем короле. – Здравия и процветания нашему величеству!
Пусть цветет и пахнет. Только от меня подальше.
– Семейного счастья и долгих лет жизни! – Решив, что рыжему дифирамбов уже достаточно, тем более что сероглазый после моих слов что-то не спешил светлеть лицом, попробовала объясниться: – А к Искре я не хочу, потому что… – Задумалась, что бы такое выдать, чтобы он наконец перестал так на меня смотреть. – У меня есть жених… Вот! Я потому и решила попытать удачу у госпожи устроительницы. Помощницам на отборе платят щедро, а у меня скоро свадьба. Так что сами понимаете…
– Свадьба? Жених? – переспросил, сощурившись, солдат номер один.
Вот не нравится мне его взгляд.
Я часто закивала.
– А потом и детки пойдут, – добавила почему-то с извиняющейся интонацией, хотя мне здесь не перед кем было извиняться за гипотетических детей и выдуманного мужа. – Так что мне очень-очень надо к госпоже устроительнице. Проведете?
Шатен почему-то хрюкнул, словно силился сдержать рвущийся наружу смех. Брюнет помрачнел еще больше, а ведь сначала был сама галантность и обаяние.
Вот что за непруха такая! Что ни мужчина – так одно сплошное разочарование.
Развить эту мысль я не успела, сбоку раздалось оглушительно-громкое: