Опять, словно плетью хлестанули по лицу слова амбала, вновь его унижают относятся как к пустому месту, и кто, какой-то голимый охранник.
Ты чего упырь не понял, перед тобой клиент, он пришёл отдыхать, расслабиться, а не с тобой тут пререкаться, быстро отскочил в сторону.
Амбал сделал шаг навстречу ему и угрожающе поднял руку.
Я ему говорил Жорик что нельзя, а он проскочил, оправдывался позади Лаптева швейцар.
– Тебе же русским языком говно сказали, но я вижу ты по хорошему не понимаешь, придётся…
Что, перебил его Лаптев, и сам ошалел от своей смелости, но отступать было уже поздно, что ты мне сделаешь, собака ты хозяйская, тебя сказали служить ты и прислуживаешь, халдей. Я клиент, ты обслуживающий персонал, вот и делай что тебе дозволено, прислуживай мне, твоё дело ублажать клиента. Понял скот тупорылый?
После этих слов Лаптева, охранник словно озверел, кровью налились его зрачки, он со звериным рыком со всей дури заехал в солнечное сплетение Лаптеву, тот скрючился от боли.
–Ублажать? Так нормально? Он столкнул Сергея с лестницы, тот кубарем покатился вниз мимо испуганного швейцара, и распластался у входа.
Жорик подскочил к нему, с силой приподнял за шкирку, подтащил к двери и сильным пинком под зад придал ускорение, да так что Лаптев пролетел наверное метра два от входа и приземлившись мордой об асфальт, проехался по нему.
Жорик недовольно потёр руки, сука испачкался из-за этого говнюка.
–Не переборщил ты, засомневался швейцар, смотри он и встать не может.
–Не переживай Дмитрич. Оклемается куда он денется, урок на будущее будет как везти себя в культурном месте, Жорик заржал и начал подниматься по лестнице, только ботинки запачкал об его грязную задницу, сука.
Лаптев с трудом поднялся с асфальта, лицо всё ссадило, задница болела от удара башмака Жорика. Он потёр лицо, и посмотрел на руки, они были все в крови. Ну и куда я теперь в таком виде, сразу менты загребут, сходил называется в кабак развеялся. Твою мать.
Надо идти к Неве на набережную, хоть там умыть рожу, а то с такой страшно идти по городу даже ночью, сам себя пугаешься.
Он начал двигаться в сторону спуска к воде. На душе было паршиво, опять получил по роже, опять выставили говном , может прав этот Жорик, удел его наливайки, и обитающие там алкаши и моромойки. Он горько вздохнул. Мама, папа, зачем вы меня совсем на свет родили, я ведь вас не просил, сидите сейчас там на облаках вам хорошо, а я тут мучаюсь, слёзы потекли по его лицу.