Когда Алехандро только вступил в банду, он думал, что это временное увлечение, своего рода приключение, подобное лёгкому ветерку. Но каждый год, проведённый вместе с друзьями и подругами, укреплял его связь с ними. Он понял, что банда стала для него семьёй, которую он не мог и не хотел подвести. Под его руководством они прошли через многие испытания, где каждый раз Алехандро доказывал, что он заслуживает уважения и страха, который вызывает его имя.
Теперь «Эль Сомбра» известен своей хладнокровностью и стратегическим умом, как шахматист, просчитывающий ходы наперёд. Он умеет оставаться в тени, управляя своей бандой так, чтобы они оставались незамеченными для полиции и конкурентов. Его главная цель – защитить свою «семью» и обеспечить их процветание, даже если для этого придётся переступить через закон, как бескомпромиссный воин, охраняющий свою территорию.
Хавьер Виссер «Тенеход» и Рауль Вилларо «Коготь» стояли перед ней – два человека, чьи имена произносились с шепотом в каждом углу этого городка. Тенеход был худым, долговязым мужчиной с острыми чертами лица и глазами, полными тайн, как темные леса, скрывающие неизведанные тропы. Его движения были быстрыми и кошмарно точными, как у ночных зверей. Казалось, что его спина никогда не сгибалась под тяжестью времени или невзгод; он был воплощением тени, скользящей между тенями, никогда не оставляющей следов, словно призрак, исчезающий в мгновение ока.
Рауль, напротив, был широкоплечим и мощным, как древнее дерево, упорно стоящее перед буйным ветром. Звериную силу его внешности подчеркивали глубокие морщины на лбу и несколько шрамов, пересекающие лицо, будто тропинки на старой карте. Его левая рука охватывала израненную дубинку, как будто это была часть его самого. Дубинка носила следы многих битв, но, кажется, она ещё более усиливала его ауру запугивания. Очки на Рауле были потемневшими и скрывали его глаза, добавляя загадочности этому могучему существу.
Они стояли неподвижно, но их присутствие было столь ощутимо, что воздух вокруг казался густым и тяжелым. Тишина между ними была наэлектризованной, как перед грозой; это было напряжение, которое могло разрядиться в любой момент, оставив за собой опустошение.
– Лея Ван Хофф, верно? – начал Хавьер, изучающе разглядывая её насквозь своими черными глазами.