Катя Гордеева, ожидая указаний от капитана, замолчала. Посмотрев еще раз на полицейского пронзительным взглядом, вздохнула и сникла.
Капитан Домостроев неловко присел рядом на криво стоящую скамейку. Вот вроде и девчонка симпатичная, интересная такая, но как потухшее солнце. Смотришь на нее, и одолевает «безнадега». Нельзя же быть такой несчастливой! Причем везде!
Но вслух свои размышления капитан озвучивать не стал. Он здесь труп обследует, а остальное пока к делу никакого отношения не имеет. Пока.
– Завтра, само собой, подъедите в отделение, оформим показания официально. А сейчас кратенько расскажите, что произошло.
Катя Гордеева, готовая заплакать в любой момент, собиралась с мыслями. Она почти смирилась с бесконечным, как Вселенная, одиночеством, с невозможностью жить полной, веселой жизнью, с отсутствием друзей и хорошей работы. С тем, что мир, еще пару лет назад казавшийся волшебным и уютным, навсегда разрушился на острые, ранящие душу осколки. Хотелось крикнуть: «Хватит!». Но кому кричать? Кому предъявлять счета? Оплеухи от судьбы сыпались снова и снова. Сейчас – очередная.
Катюша собралась с мыслями и начала рассказ.
– Я шла через парк в багетную мастерскую. Зачем шла? Случайно в кладовке наткнулась на последний папин набросок. Ну вы понимаете? – Катюша доверчиво посмотрела на капитана Домостроева. – Наконец-то решилась прибраться, набралась смелости и нашла.
– Понял вас, – кивнул капитан. – Дальше, пожалуйста.
– Проходила мимо скамеек и заметила мужчину.
– Вы его знали раньше?
– Нет, никогда не видела. Он сидел отрешенный, бледный, прижав руку к груди. Смотрю, на пьяницу не похож. Одежда поношенная, но чистая и лицо такое, как бы сказать, интеллигентное, – Катюша, вспоминая, призадумалась. – Сразу поняла – он скоро умрет.
– Кто бы сомневался, – поморщился капитан Олег Домостроев.
– Понимаю ваш скептицизм, – Катюша грустно улыбнулась. – Так вот, мужчина сидел и что-то невнятно бормотал. Я подошла ближе и стала спрашивать нужна ли моя помощь? Протянула руки, чтобы посадить удобнее, а он вдруг открыл глаза.
– Записал «открыл глаза». Дальше.
– Дальше мужчина назвал меня ангелом, протянул два рубля, кажется, и сказал – это плата за небо.
– Два рубля за небо. Однако, – капитан Домостроев быстро записывал. – И?
– Позвал мамочку и стал валиться на бок. Я кинулась к мужчине, уложила на скамейку, но он сразу умер. Тихо так умер, лицо стало спокойным-спокойным. Будто, правда, на небо улетел, к маме.