– Тоня! Иди уже, – окликнула ее бабушка, и Тоня побежала к фермам.
На подходе запахло силосом, навозом, мычали коровы, доярки гремели ведрами – шла дневная дойка. Где-то покрикивал пастух дед Егор и щелкал кнутом на какую-то заблудшую корову. Вокруг стрекотали сороки и блеяли сбившиеся в кучу овцы.
– Тоня! – окликнула ее молодая доярка Зина, невеста Анатолия. – Твой дядя мне письмо прислал! Он привет тебе передает и говорит, что очень тебя любит. А после войны обещал на твоей свадьбе погулять.
«Какая глупость!» – подумала Тоня и, счастливая от того, что ее любимый дядя помнит о ней, еще пуще побежала уже от фермы к роднику.
Стоял полуденный зной, проселочная дорога шла в горку, а за этой горкой начинался волчий овраг, в котором и находился родник. А рядом с ним единственное дерево ракита, которое почему-то все местные жители называли осинкой. А дальше простиралась холмистая степь c выступающим на крутых склонах известняком.
Тоня сбежала к роднику, очень хотелось пить. Взяла привязанный к домику родника ковш, зачерпнула воды и стала пить очень маленькими глоточками, чтобы не застудить горло, – так ее приучил дедушка. Видя в ковше отражение своего красивого лица, она подмигнула, отражение тоже подмигнуло. «Наверное, я и вправду красивая, иначе почему Гришка всегда возле меня крутится?» Она повесила ковшик, оглянулась вокруг: дедушки нигде не было. Тоня крикнула несколько раз: «Дедуш-ка-а-а!», но в ответ ей с ракиты каркнула два раза ворона, тяжело взмахнула крыльями и улетела. Овраг был извилистый, и где-то за поворотом косил дедушка, он скоро придет, так уже бывало. Она увидала под ракитой копну сена, легла за нее, спрятавшись от солнца. По стебельку ползла божья коровка, Тоня взяла ее в руки, стала рассматривать и причитать: