– Но вас не брошу я! – заявил Кристиан, с трудом осознавая, что собирался делать. – Я сделаю все, чтобы город максимально быстро вернулся к нормальному ритму жизни.
Народ снова недовольно загудел. Сойер нежно оттолкнул жену от микрофона, беря все в свои руки.
– Прошу отнестись с уважением к переписи, которую мы сегодня начнем. Напомню о волонтерах! Даже если у вас не проявилась метка, мы поможем вам адаптироваться. По всему городу в школах и детских садах сейчас разворачивают пункты питания. Там же вам раздадут свечи и зачарованные зажигалки, в них огонь стихийников огня: он горит ярче, не тухнет даже от воды, безопасен. Прошу не отказываться от помощи, ведь электричество не вернется. Просьба не выгонять волонтеров, которые придут к вам, чтобы переделать вашу технику! Плиты, холодильники – все заменим! Стихийники воды уже налаживают водопровод. Вот-вот из труб снова побежит горячая и холодная вода. Нужно немного терпения.
Народ не желал успокаиваться, продолжал паниковать. В итоге Эйрин все же ушла за кулисы, а Сойер остался отвечать на вопросы. Волонтеры сновали по залу, раздавая успокаивающие травы.
Кристиан и Оливия скользнули за Эйрин, не желая тонуть во всеобщем ужасе.
Элайджа выглядел уже лучше: лицо стало не таким бледным, круги под глазами исчезли. Ему выдали чистую рубашку, но с капельницы пока не отпускали. Оливия с ужасом глядела на аккуратно зашитые раны, на нить, по которой текла сияющая светлая магия в вену короля из пакета.
– Не очень прошло, а? – спросил Элайджа, устало дергая нить. – Долго еще? Мне домой пора.
– Минут десять. Ты слаб!
– Моя дочь была в магическом сне из-за сделки с Аделин, когда я уходил делать эти мойровы Врата. Теперь я еще должен вернуться и сказать, что любовь всей ее жизни слегка умер, чтобы их создать. Если Аврора, конечно, нашла способ вернуть ее саму. Твою же мать!
Кристиан свел брови, ведь едва ли понял что-либо из слов короля, но видел, как он злился и волновался. К тому же новоиспеченный хранитель душ успел познакомиться с Блэр, и она казалась приятной девушкой…
– Что за мойра? – прошептала Оливия брату, но Элайджа поднял на нее взгляд.
– Мойра – это та сука, из-за которой мы в этом дерьме. Если бы она не сдохла, то Врата бы были на месте. Клаус бы не умер. А моя дочь не болталась бы между жизнью и смертью. Дело дрянь… Как ей сказать, что он умер, а? Она ж пойдет за ним… а как в хаос попасть? И куда ее не пускать? Хотя… Как ее вообще дома удержать? Крылья мне в рот, в меня ведь вся пошла…