…
Деревенька была не большой, всего-то дворов шесть, не считая землянки местной знахарки, вырытой в заросшем крапивой овраге на окраине деревни аккурат возле самой опушки леса. Даже часовеньки не было – маловато прихожан. Но батюшка иногда приезжал из местного острога, поставленного тут ещё дедом царицы Софьи (дай господь ей здоровья и долгия лета) на страх всем лихим людишкам и татарве, что последнее время зачастили на Русь за полоном.
Видать плохо там в степи с невольниками стало совсем, раз набеги делать уже стали и весной. Поживиться то особо не чем, когда у людишек и так всё за зиму подъедено, а тощая скотинка перебивается с остатков прелого сена на осиновую кору.
Но в этот раз татары пришли не за полоном. В догон уходящего ни с чем русского войска крымский хан послал карателей, дабы неповадно было тем лезть на благословенный Аллахом и поддерживаемый Портой полуостров.
Когда голодный и измотанный Васька к утру вышел к околице деревни, она уже почти догорела. Редкие дымки ещё разгонял ветер на пепелище, смешивая запах горелых брёвен с приторным запахом горелой человечины. На оставшейся части полузаваленного палисада Васька разглядел утыканный стрелами труп, и ему как-то сразу расхотелось заходить внутрь. Но через пару минут урчание в животе напомнило о естественных потребностях организма пожрать, и Васька, крутя башкой на все 360 градусов и попеременно припадая к земле, медленно стал приближаться к первому дому. Точнее к пепелищу, в которое тот превратился совсем недавно, судя по остаткам тлеющих стен.
На дороге, проходящей через центр деревни, хотя скорее похожей на небольшой хутор, валялись видимо тела жителей в разной степени целостности. И тишина.
Васька прошёлся по остаткам деревни в поисках хоть чего-то съедобного, и нашёл только три небольших луковицы и четыре подгнивших редьки. Привередничать не стал. Чем Бог послал закусил, слегка успокоив разыгравшуюся в голодном желудке бурю. Жажда сразу тоже напомнила о себе и Васька медленно и с оглядкой подошёл к деревенскому колодцу. Заглянув в него, он увидел плавающий внизу труп и пить почти сразу расхотелось. В стоящем рядом с колодцем деревянном ведре на донышке оставалась влага и перевернув его вылил себе в рот последние капли.
Он поймал себя на мысли, что как-то слишком легко смотрит на смерть. Даже не чувствует потуг к рвоте, как было пару раз в армейке, когда их гоняли на ликвидацию последствий массовых драк и он первый раз увидел несколько трупов одновременно. Возможно, он ещё пытается переосмыслить своё текущее положение и мозг просто не даёт сознанию уцепиться за самые негативные факторы окружающей его новой реальности. Чтобы не рехнулся нафиг. Не впервой.