Буквально пройдя три могилки от могилы Светланы Леонидовны, Вера замерла. Совпадение? Однофамильцы? Случайность? Но часто ли на таком близком расстоянии друг от друга хоронят людей с одной фамилией, которые не приходятся друг другу родственниками? Вера сфотографировала табличку, посмотрела на полученное фото, словно ожидая увидеть там надпись, отличную от той, что предстала перед ней, но текст был тот же: «Порошина Ирина Анатольевна 15.09.1986-21.12.1986гг.»
– И как это понимать? – спросила она, снова глядя на фото в телефоне.
Шаг влево – и снова знакомая ей фамилия.
– Порошин Вячеслав Анатольевич, – шепотом прочитала Вера, – родился в апреле восемьдесят пятого, умер в октябре восемьдесят пятого. Это что за чертовщина?
Вера снова сфотографировала старую небольшую могилку, прошла еще немного влево, и вспышка опять осветила старое кладбище.
– Да что здесь происходит или… происходило? – сказала она вслух, чуть не выругавшись, увеличивая на экране только что сделанное ею фото таблички, где прочитала: «Порошина Екатерина Анатольевна 19.10.1983-24.01.1984гг»
Могилки были небольшими, памятников не было, но они выглядели ухоженными на фоне многих заброшенных могил. Вера предположила, что покойная Светлана Леонидовна поддерживала чистоту и порядок на этих трех участках, пока была жива.
У всех троих детей, похороненных здесь почти сорок лет назад, да и у самой Веры, было общее отчество. Кто такой Порошин Анатолий, если у него была такая же фамилия, Вера не знала и всегда думала, что ее настоящий отец вряд ли вообще знал о ее существовании, а в свидетельстве о рождении было написано случайное имя. Теперь же, глядя на три маленькие старые могилы, Вера поняла, что Порошин Анатолий – вполне реальный персонах, по крайней мере был им в то время.
Какое-то время она еще провела около могилок, на каждой из которых была написана ее собственная фамилия, затем осмотрелась немного вокруг и, убедившись, что других Порошиных поблизости не захоронено, направилась к выходу с кладбища.
– Спасибо за помощь, – сказала она сторожу – мужичку лет шестидесяти, который явно был не прочь иногда «принять на грудь», и протянула ему двухсотрублевую купюру. – Вы знаете что-нибудь о женщине, к могиле которой вы меня сегодня проводили, и о ее, судя по всему, детях, которые похоронены здесь сорок лет назад?