Сделав глубокий вдох, ощущая, как лёгкие наполняются свежим водорослевым воздухом, Офелия прикрыла глаза, подставляя лицо прощальным лучам заходящего солнца. Разговор с Клайвом не шёл из головы. Стать другом Гамлету? Узнать какие он хранит обиды? Задача будто бы не из простых. В особенности при полном отсутствии симпатии. Но благодарность за оказанный приют и помощь с отцовским погребением, не позволяла отпустить мысль.
Вдруг совсем рядом раздался треск старых досок, а следом звонкий плеск. Офелия, распахнула глаза и огляделась, замечая неподалёку светло-голубое махровое полотенце. А в следующий миг чуть от неё правее из глубины озерного зеркала, теперь расходящегося кругами, вынырнул Гамлет, вспенивая вокруг себя воду. Его появление было столь неожиданным, что девушка едва не всхлипнула. Белоснежные волосы парня ниспадали на обнажённые жилистые плечи струящимся водопадом. Взгляд был по-прежнему холоден, но не враждебен, как показалось утром. На нижней губе зияла трещина, заполненная запёкшейся кровью.
– Что случилось? – осмелилась спросить Офелия.
К её огромному удивлению, Гамлет ответил. И даже, вроде бы, без насмешки…
– Чтобы кто-то захотел поплавать, у него непременно должно что-то случиться?
– Я о ранке на губе.
– Ах, это… – парень провёл по своему рту подушечками пальцев, слегка поморщившись – видимо саднило. – Ничего такого.
– Болит?
– А что, хочешь пожалеть? Обнять? Утешить? Я не против. Ныряй! – И снова в его голосе зазвучали надменно-язвительные нотки.
– Спросила исключительно из вежливости, – соврала Офелия, ответив столь же неприветливо, и встала на ноги, намереваясь уйти, полагая, что совершенно бессмысленно стучаться в дверь, когда она не просто заперта, а и вовсе ещё не прорублена.
– Подашь полотенце? – внезапно попросил Гамлет.
– А сам не справишься?
– Легко! Но учти, я как оголённый провод…
– Что? То есть… ты… – и, зардев Офелия, охваченная небывалым прежде смущением, попятилась.
Гамлет язвительно усмехнулся, расправляя плечи и поднимаясь над водой почти по пояс. На его груди, в лучах заходящего солнца, блестели маленькие капельки влаги, подобно жемчужинам неправильной формы, стекавшие с кончиков волос. Офелия, затаив дыхание, с трудом сглотнула. Взгляд против воли скользил по фиолетово-багряным венам, что как прожилки мрамора испещряли бледную, не тронутую загаром кожу, и скоплению тренированных мышц. Но при виде чайно-розовых ореолов и пары тёмных бусинок-сосков, один из которых пронзало серебряное украшение в виде колечка, а над другим виднелась надпись староанглийским шрифтом на латыни, ни разу не целованная Офелия вовсе утратила самообладание, разволновалась и, уступив панике вожжи, схватила с помоста полотенце, бездумно бросив его на голову блондина прямо в воду.