Матерюсь, но понимаю важность каждой минуты тренировки.
Они же меня казнят, несмотря на то что я Матвей Градов. Кому все-таки захочется рано просыпаться в воскресенье?
По пути в раздевалку пинаю какую-то хрень под ногами. Настроения не было, теперь оно вообще пробило землю. С тех пор как аудиторию пересекла Исхакова в своих рваных колготках, со мной происходит нечто странное. Меня жжет изнутри.
Здесь, в институте, да и в группе все было выстроено так, как надо и как удобно. Но с ее приходом мой порядок был взорван. Теперь его ошметки валяются под ногами. А я ненавижу хаос.
В раздевалку захожу, громко стукнув дверью. Срываю с себя форму, кидаю в стену и несусь в душевые. Парни молчат и наблюдают, не смея ничего спросить.
Боятся.
Как я и думал, вода далека от теплой. Моюсь прохладной. И в этом тоже виновата Анечка. Не переведись она к нам, все вокруг было бы как и раньше, и я был бы спокойным и счастливым. Тренировка прошла бы по расписанию, тренер бы не задавал лишних вопросов, кабинку бы занял первым и мылся бы, черт возьми, горячей, сука, водой!
– Тут это, к субботе все готово, – Герман шмыгает носом и зажимается, как сказать что-то еще хочет, но не осмеливается.
Бросаю строгий взгляд на друга.
– Ну?
– Я списки одним глазом просмотрел и… Короче, в них новенькая есть.
Конечно! Как же без нее. Еще и первым номером, как пить дать.
– Ничего?
– Ты меня спрашиваешь? – срываюсь.
Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться. Никто не посмеет вывести меня из равновесия, тем более какая-то малоизвестная девчонка.
– Это же твой клуб.
– Мой. Но я не могу быть против, если наша Анечка готова будет сыграть.
– Понял. Принял. Передам.
– И пусть не отсвечивает еще и ведет себя нормально.
А не как конченая сука.
Ей парень нужен. Без мужской ласки бабы превращаются в стерв и портят жизнь окружающим. Вот Исхаковой двадцать, а она уже на верном пути стать самой злобной стервой всех времен и народов.
Открываю телефон и сверяюсь с расписанием.
Английский. Ладони непроизвольно сжимаются в кулаки, потому что этот предмет мы посещаем с Исхаковой вместе и сидим друг за другом.
Я, непонятно как, помню ее духи и три родинки на задней стороне шеи. Когда Исхакова убирает свои волосы на одну сторону, то на ее тонкой коже видны три крошечные точки, которые складываются в треугольник, если их соединить.