. Публицист Герд Телленбах констатировал: «Тот, кто называет немцев соучастниками массовых преступлений, должен рассчитывать на то, что его никто не услышит»
[83]. Альфред Вебер с тревогой писал: «Воспримет ли основная часть молодежи (если мы отвлечемся от нескольких славных имен борцов и жертв) существовавший террористический режим как позор, разрушавший ее собственное достоинство? Этого я не знаю»
[84].
Начинавшаяся холодная война превратила в непримиримых противников бывших союзников по антигитлеровской коалиции, а представителей прежней немецкой элиты – в потенциальных единомышленников и помощников правительств и оккупационных властей западных держав, обозначивших своею стратегической задачей противодействие Советскому Союзу. Желанного «расчета с прошлым» в Германии не произошло. «Немцы, – утверждал будущий нобелевский лауреат Генрих Бёлль, – все еще как бы и не проиграли войну, – то, что сейчас называют "поражением", "крахом", так и не дошло до их сознания и не было распознано как исторический шанс»[85].
* * *
Советская военная администрация в Германии и Социалистическая единая партия Германии были твердо убеждены в том, что ликвидация господства крупных капиталистов и юнкеров может служить единственной гарантией мирного, антифашистского развития страны и Европы. Именно поэтому в 1945–1947 гг. в советской оккупационной зоне была проведена радикальная аграрная реформа, предприятия, принадлежавшие нацистским преступникам, перешли в общественную собственность, предпринимались серьезные шаги в антифашистском обновлении духовной и культурной жизни.
Жестко и целеустремленно проводилась денацификация, острие которой направлялось против функционеров гитлеровской партии и представителей прежних правящих кругов. Продолжалось судебное преследование фашистских преступников, на Востоке Германии только в 1945–1946 гг. было осуждено более 18 тысяч активных нацистов и 520 тысяч удалено из административного аппарата[86]. Больше 100 тысяч бывших нацистов было интернировано советскими властями и сосредоточено в спецлагерях НКВД, в том числе и созданных на уже имевшейся «базе» нацистских тюрем и концлагерей[87].
В Восточной Германии сформировалась новая правящая элита, и ее представители с гордостью говорили, что у власти в ГДР находятся антифашисты. Это соответствовало действительности и признавалось реалистически мыслящими западногерманскими историками и публицистами. По словам Петера Бендера, «в Бонне, среди канцлеров и министров только единицы принадлежали к участникам Сопротивления, жертвам нацизма или эмигрантам, но они составляли большинство в руководящих кругах Восточного Берлина»