– В деревне меня все сторонятся, я привыкла к этому, – ее голос была все таким же мягким, – а ты откуда?
– Я с бабушкой живу в глубине леса, там кроме нас никого нет и я редко видел других людей. Обычно я не захожу так далеко от дома.
Наталья подумала, что тоже хотела бы так жить, отдельно от всех и еще больше почувствовала непреодолимую тягу к этому юноше.
– Хочешь ягод? – он с детской непосредственностью протянул ей корзинку с малиной, – меня зовут Алексей.
Несколько часов они провели на солнечной поляне, погруженные в мир ароматных ягод и лёгкого дуновения ветерка. Юноша, рассказывал необычные факты о животных – тайнах, которыми не ведали даже жители их деревни. Наталья, в свою очередь, погружала его в мир человеческих судеб, пересудов и тайн. В их беседе возникало ощущение, будто они вышли из разных вселенных, соединяясь лишь в этом волшебном моменте. Их глаза светились любопытством и пониманием, они были слушателями и рассказчиками одновременно, создавая уникальный диалог, где царили интерес и близость. Эта простая поляна стала местом, где переплетались их истории, как две реки, встречающиеся, чтобы образовать безбрежное море. Время текло незаметно, а мир за пределами поляны ускользал, уступая место их бесконечным размышлениям и открытиям. В этом хрупком, но полном волшебства мгновении они были едины, словно две звезды, рожденные в разных вселенных, отражающие друг в друге бескрайние горизонты своих мыслей и чувств.
Вернувшись домой, Наталья впервые в жизни ощутила в себе новые эмоции. Ранее, её мысли прочно привязывались лишь к Аксинье, однако сейчас это новое чувство к юноше было подобно вихрю, разрывающему её внутренний мир. Сердце сжалось, как будто в тисках, и ни одна мысль не могла вырваться на свободу, кроме как о нем. Ум её терзала навязчивая мечта об их встрече, о том, как они смеялись, делились мечтами и открывали друг другу свои тайны. Эта сладостная тоска, словно яркий огонь, сжигал каждую из её забот. Она не могла избавиться от ощущения, что Алексей стал частью её души, и, хотя раньше она догадывалась о силе этого чувства, теперь оно овладело ею целиком. Наталья понимала, что это уже больше, чем простая симпатия; это было время для нового, неведомого ей прежде.