Игнатьевич вдруг останавливается и задирает голову кверху.
– Вот зараза! – шлепает себя по боку и ко мне разворачивается, – Сеть забыл! ВанСан, вы идите к болоту, а я ща мигом туда и обратно.
И исчез. Нет, буквально. След простыл. Да и черт с ним.
Кроме дождя и тусклого света фонаря ничего вокруг нет. Сапоги хлюпают по лужам, а я стараюсь сосредоточиться на стуке собственного сердца, чтоб не сойти с ума в этом промозглом дожде и не завыть от растирающей боли между ног. Теперь прием только в медпункте, никуда не буду ходить, пока не заживет.
Ни одного фонаря. Откуда я вообще знаю, где находится болото? В какой-то момент я ощущаю, что мир вместе с электричеством потерял и цвета. Все стало черно-блестящим от воды и только мой фонарик кое-как удерживает реальность в реальности. Глаза почти привыкли.
Нуарное кино! Вспомнил.
Герой бредет один по мокрым промозглым улицам, рассуждает от жизни, о том, как ему не повезло родиться и существовать в этой клоаке, погрязшей в грехе и о том, как, закончив с делами, он, наконец, уедет в солнечный рай и будет нежиться со своей…
Останавливаюсь и едва не складываюсь от смеха.
– По законам жанра сейчас должна явиться прекрасная брюнетка с кроваво-алыми губами и…
– Иван Александрович! – слышу истеричный голос справа и оборачиваюсь, – Иван Александрович! Сюда! Скорее!
Не вспомню ни имени, ни фамилии. Красивая барышня в красном спортивном костюме с кроваво-алыми губами подбегает ко мне, хватает за руку и тянет за собой.
– Да что случилось-то?
– Иван Александрович! Там беда! Помогите, вы же доктор! – голос приятный и просьба звучит искренне.
Кроме того, я действительно доктор.
– Кому плохо? – я пытаюсь прогнать ощущения нереальности происходящего, но все вокруг по-прежнему черно-белое и только кроваво-алые сполохи ее костюма в свете моего фонарика, только ее встревоженный голос и частое дыхание…
– Вот!
Девушка затаскивает меня под крышу какого-то сарая и указывает на тачку. Фонарик дрожит в руке, по крыше оглушительно лупит дождь, но, сколько я ни тру глаза, я все равно вижу русалку.
Самую натуральную! Волосы зеленые, сверху ничего из одежды нет, грудь небольшая, а вместо ног – хвост и чешуя зеленая.
– Ей надо помочь! Надо зашить, доктор! Она погибнет! – тормошит меня девушка в красном.
– Я терапевт же… Тут вете… хир… Боже…