У меня есть странная теория про монстра. В детстве я думала, что он вселялся в моего папу, когда тот пил. Но нужен монстру совсем не папа, была уверена я, а моя маленькая душа. Он раз за разом разбивал мою любовь к папе, заставлял меня мучиться и рыдать. Я выросла, сбежала от него. И вот монстр снова меня настиг. Но тем летом все было хорошо. Мои шрамы на лице подживали, нога почти перестала хромать. Я была счастлива и наслаждалась покоем и солнцем.
Познакомились мы очень просто. В то время я организовывала концерты в клубах, помогала друзьям с небольшими музыкальными фестивалями. К своей работе я относилась чересчур ответственно. Но так и нужно. Наверное. А сфера сама по себе была гипернеответственной – концерты вечно сдвигались, переносились и отменялись. Кто-то пил, кто-то впадал в депрессию, кто-то оказывался умалищенным, кто-то беременел, кто-то резко становился святым, уходил работать в офис или на завод. И я во всем этом хаосе до блеска полировала свой нереализованный материнский инстинкт. Временами я оказывала материальную помощь, временами – психологическую. Но чаще всего я сама была в шаге от переутомления и нервного срыва.
Тот фестиваль я готовила в нещадных условиях. По ночам писала рекламные посты, пыталась найти замену слившимся спонсорам, ежедневно то тут, то там меняла сетку выступающих групп, но одновременно жутко кайфовала. Получалось что-то дико летнее и настоящее. Главные организаторы давали полную свободу, подбадривали, но слезно просили только об одном: «Нам предоставили площадку федерального подчинения, давай не сильно выходить за рамки 18+. Мы тут не Вудсток, ни на что не претендуем, а терять свое имя, авторитет и возможности совсем не хочется». И я обеими руками была за. Группа за группой, выступление за выступлением все было душевно и талантливо, в меру провокационно и актуально. Пока не настало время группы, в которой я встретила свою любовь. Да, я поступила непрофессионально. Я доверилась своему коллеге, рассказывающему взахлеб, какие они классные. Я оставалась абсолютно спокойной и уверенной в стабильном выступлении, даже знание о легком психическом расстройстве товарища меня не насторожило. Да что говорить – слова «пост-ирония» и «пост-панк» относительно творчества коллектива не подтолкнули меня к прослушиванию хотя бы одной песни.