Он сел, ощутил на себе взгляд, обернулся и спросил с улыбкой:
– Как зовут тебя, дева?
Девушка прищурилась на него.
– Меня зовут Лауви. И ты уже задавал этот вопрос.
– Сколько тебе лет, Лауви?
– Двадцать два.
Арес встал, выпил воды и начал одеваться. Пора возвращаться. За пологом шатра уже шумел собирающий лагерь отряд, они много лет ходили с Боударом и знали, что им делать.
Лауви тоже встала и стала одеваться, не проявляя признаков стыда наготы. Ему это нравилось. Он подошел и поцеловал ее в плечо.
– Спасибо, что была со мной сегодня.
И быстро вышел. Он давно не думал о том, что мог бы дать женщине что-то больше кратких встреч, так зачем начинать думать об этом сейчас.
Фольке смотрела в окно и ждала, когда на мосту появится знакомый плечистый всадник в медвежьей шкуре верхом на большом гнедом жеребце.
Тронный зал был небольшим, как и весь замок, а все украшения – затейливая каменная резьба, плетение узоров, травы и цветы, диковинные птицы. Ничего сверкающего, ничего, что можно взять и унести. Резной трон из того же камня, что и стены и пол – всех оттенков желтого, бежевого, светло-коричневого. Ей нравилось здесь, она опиралась на эти каменные стены как на саму себя. Говорили, что семья Арракад – плоть от плоти этого мира, они неразрывно связаны. Фольке не знала про других, но она сама – точно.
Пришли двое младших воевод, сидящих в замках на юго-востоке и севере – Тильда́н и Мау́р. Первый – из правящей семьи, хоть и дальнего родства, и тоже носил имя Арракад. Маур Дильге́н – нет, и это было необычно для воеводства. Но способности, которые были отточены в правящей семье наследственностью и дисциплиной, часто появлялись и вне семьи, как стихийный дар, и никого это не удивляло. Маур этим даром владела – сверхчутье, иногда сновидение, воля, высокая способность развивать себя.
Тильдан, сидевший воеводой в Карратире, растил также их с Фольке двоих сыновей, уже взрослых парней. С Фольке у них были нежные отношения, и они старались видеться чаще, благо до Карратира всего полтора дня пути. Она также приезжала, и с удовольствием проводила время с сыновьями, когда была такая возможность. Младший, названный в честь матери шестнадцатилетний Фолькар, с годами становился похож на Боудара статью и характером, и она надеялась, из него вырастет что-то похожее на брата.