Я погладила ее и прошептала:
– Какой ты хорошенький, как раз в моем вкусе. И я не против поцелуя.
Незнакомец вмиг окаменел, а потом отшатнулся. На его лице калейдоскопом сменялись эмоции: потрясение, недоумение, гнев.
Послышался звон битой посуды. Кажется, это уронили стеклянный графин с водой.
– Что вы себе позволяете? – выдохнул мужчина пораженно.
В одно мгновение он превратился в грозовую тучу с яростным взглядом и трепещущими ноздрями. Я даже струхнула слегка.
Хотела сказать: «Мужчина, не надо стесняться», – но что-то меня удержало.
Все было слишком реальным: мягкая перина, скользкое одеяло, луч солнца, крадущийся по полу. Арочное окно с клочком голубого неба, тюль в цветочек.
А если это не сон?
– Мэтр Орион! – пророкотал незнакомец. – Кого вы выписали в няни для моей дочери? Вы уверены, что она воспитывалась в Обители Огнедевы? – он отправил в мою сторону подозрительный взгляд. – Что-то не похоже.
Только сейчас я обнаружила, что в угол комнаты забился сухонький старичок в синей мантии под горло. Подол был забрызган водой, глаза за стеклами круглых очков смотрели испуганно. Под ногами у него валялись осколки стеклянного кувшина.
Вот он перевел взгляд на меня, шумно сглотнул и попытался взять себя в руки.
– Мать-настоятельница отзывалась о ней очень лестно. Айне Элени – лучшая ее воспитанница.
– Если эта лучшая, то, боюсь представить, каковы остальные, – проворчал безымянный недотрога.
Подумаешь! Я же без злого умысла его пощупала.
– Просто она еще не оправилась от болезни! – быстро нашелся старик и закивал. – Точно-точно! У нее в голове явно что-то повредилось.
– Вообще-то я еще здесь.
Покряхтывая, я села на кровати, скрестила руки на груди и строго оглядела обоих.
– Невежливо говорить в третьем лице о человеке, который находится с вами в одной комнате. И вообще, господа нехорошие, пора заканчивать этот цирк. Кто вы такие и где я нахожусь?
Лица обоих мужчин вытянулись, будто я сказала что-то очень глупое.
Только сейчас я по-настоящему задумалась о том, куда угодила. Обстановка была совершенно незнакома. И говорили эти двое о чем-то непонятном. Какая госпожа Айне Элени? Какая мать-настоятельница?
По рукам скользнул холодок, кожа покрылась мурашками. Стараясь не выдать волнения, я качнула пальцем и продолжила:
– Мои дорогие, я уже не в том возрасте, чтобы играть в похищение и принуждение. Выкуп платить за меня некому, поэтому верните меня обратно подобру-поздорову. Мне к понедельнику надо еще семьдесят тетрадей проверить.