Да если б им было это доступно – сплотиться. Не было б тогда потребности заявлять о себе через одежду, точнее – её отсутствие. Это другой тип личности.
–
Из одного интервью:
– Скажи, все-таки женская проза действительно по природе своей более безжалостная?
– Она не то чтобы безжалостная, она более чувственная.
– Значит, более безжалостная.
У одного она в “тяжёлом весе”, у другого – в лёгком. А вроде синонимами определяли…
–
Таяние.
Снегопадище, и сразу оттепель. Передвижение по городу напоминало минное поле, взрывающееся тут и там шлепками сползающих с крыш сугробов – то перед тобой, то за спиной. Вдоль домов идти было очень рискованно. Я зашла на конечной остановке в пустой автобус, кондуктор сидела у двери. Мимо проскользнула и уселась на одиночное сидение за водителем девушка – в белой шапочке, шубке из кремовой “чебурашки”, ресницы со щетину зубной щётки.
– Девушка, что же вы мимо прошли? Оплачивайте проезд.
– Сама подойдёшь, – не оглядываясь, – буду я ходить по салону.
– Что вы так разговариваете? С пожилым человеком, – кондуктору на вид под 70, одета скромно, но добротно, аккуратная стрижка, ясные голубые глаза тревожно округлились.
– Дома тогда сиди, на кухне. А у меня пакет тяжелый.
Свидетелей было мало, человека три встали на сторону пассажирки, парочка – за кондуктора. Полетели словесные искры, и на следующей остановке барышня вышла, с небольшим лёгким пакетом. В окно автобуса было видно, как она встала ждать следующий автобус. У кондуктора тряслись руки, в глазах плескалась обида, но слёз не было.
– Они, такие, нас за людей не считают. А почему, почему она так со мной? У меня трое детей, сын на таможне полковник, тромб оторвался, умер, – отплаканы слёзы, – дочка в налоговой, у них свои дети, не сидеть же дома с маленькой пенсией, поесть-то хоть два раза в день, а надо.
– Да вы не принимайте на свой счёт, не расстраивайтесь, успокойтесь.
– В правилах проезда написано, пункт 2, что сами должны подойти. Нам не разрешают ходить обилечивать во время движения, только если к инвалиду, беременной и к совсем старым. У нас одна так упала, крестец повредила, четвёртый месяц на больничном, и ей его не оплачивают – технику безопасности нарушила. И ещё от маршрута сильно зависит. На этот никто не хочет идти, меня принудили – у него протяженность большая, на нем люди трудные едут. Я когда на 34-м работаю, там после метро Советская автобус как меняется, совсем другие люди заходят, прямо дикари. Откуда?.. На 24-м маршруте другой народ, много студентов, молодёжи, они хорошие…