Вот Липсий – ваш лидер:
Вы должны следовать за ним. Но для чьей пользы, скажете вы?
Подождите: чтобы в беспорядке вы наслаждались
отдыхом; и в одиночку, среди вооруженных людей,
вы ходите без страха.
На что тебе здесь жаловаться? Судьба ли тянет вас?
Божье провидение?
Следуй за ними: зачем ты бежишь напрасно
Бунтарь против своего хозяина и самого себя?
Почему ты отказываешься, негодяй? Покорись времени
и богу. Перемены – бремя
всех вещей. Ты видишь, как эти гибнут
внезапно, и в то же время появляются новые.
Они предупреждают вас о необходимости подчиниться,
Многочисленные трупы разрушенных городов,
Которые прежде казались поражающими столбы
Неба своей вершиной.
Где теперь она, привыкшая отдавать приказы царям,
Надменный город семи холмов?
Где Микены? Где прославленный город Агенор?
Коринф, Аргос, Илиум?
Посмотрите на малое и великое, на самое высокое и самое низкое:
Ничто не вечно под небесами.
Глава 1
Предисловие и введение. А также жалоба на проблемы бельгийцев.
Несколько лет назад, когда я ехал в Вену (Австрия), спасаясь от бед своей страны, я заехал, не без помощи бога, в город эбуронов, который находился недалеко от дороги и в котором у меня были друзья, которых я побуждал посетить как вежливостью, так и искренней любовью. Среди них был Каролус Лангиус, лучший и самый ученый человек среди бельгийцев (я говорю это без намерения обмануть или скрытых мотивов). Он принял меня с гостеприимством, сочетавшимся не только с доброй волей и общением, но и с такой беседой, которая в любое время полезна и даже полезна для здоровья. Ведь он был тем человеком, который открыл мне глаза, смахнув облако некоторых привычных представлений. Именно он указал мне прямой путь, по которому, говоря словами Лукреция, можно достичь тех «безмятежных храмов мудрых, возвышенных ученостью». Когда мы гуляли во дворе под жарким полуденным солнцем (был уже июнь), он, как водится, весьма учтиво спросил о моем путешествии и его причинах. Когда я свободно и искренне рассказал о бедах бельгийцев, о высокомерии командиров и солдат, я добавил в конце, что еще одна причина была названа мною в качестве предлога, но это была самая личная причина моего отъезда. «Ибо кто же, Лангиус, – сказал я, – может больше переносить эти беды с таким сильным и железным духом? Нас уже столько лет, как ты видишь, швыряет прилив гражданских войн, и нас не гонит только один ветер смут и восстаний. Дорожу ли я миром и покоем? Его нарушают грохот и лязг оружия. Сады и поля? Солдат и убийц гонят меня в город. Поэтому я решил, Лангий, оставив эту жалкую и несчастную Бельгию (да простит меня дух моей родины), сменить, как говорится, «землю на землю» и бежать в какое-нибудь место на земле, где я не услышу ни дел, ни имени Пелопидов. «Так ты оставишь нас, Липсий?» – спросил он. «Покинуть вас?» Я ответил: «Нет, скорее этот образ жизни. Ибо какое убежище есть от этих бед, кроме бегства? Ибо я не могу смотреть на эти вещи и переносить их каждый день, Лангий: У меня нет стальных доспехов вокруг сердца». Лангий вздохнул и сказал: «Хрупкий юноша, что это за мягкость? Что за намерение искать безопасности в бегстве? Твоя родина кипит и бурлит, я согласен, но какой регион Европы не кипит в наши дни? Вы могли бы воистину пророчествовать эту аристофановскую строку: