2.
Шли годы, много было всякого в судьбе Сурова и еще больше предстояло. А пока был прекрасный осенний выходной день. Проснувшись не особенно рано, Николай принялся готовится к сегодняшнему торжеству: попросил маму выгладить свои роскошные черные брюки и белую выходную сорочку, а сам взяв часть денег из тех, что были отложены на свадьбу с Аленой, отправился покупать подарок Журбину.
Сурову очень хотелось произвести впечатление своим подарком на Артема Николаевича, ведь он теперь не просто Колька, а Николай Константинович учитель математики – солидный человек, одним словом.
Он с трудом осознавал, что взятые им деньги для подарка примерно ровнялись его месячной зарплате, но эти мысли он очень быстро выгнал из своей головы некоторое тщеславие и бравада молодости взяли свое.
Прогулявшись по городу и по полупустым магазинам Николай, не придумал нечего лучше, чем купить в коммерческой палатке коньяк «Наполеон» естественно польского разлива, такой совсем недавно дарили по случаю окончания очередного курса института своему преподавателю, курирующему их группу.
– Есть коньяк?! Спросил Николай, просунув голову в маленькое окошко палатки, которая работала круглосуточно под оригинальным «У Трофимыча».
– Какой надо? Дешёвое поило или по дороже? Где-то из глубины палаточного полумрака весьма резонно спросил усталый женский голос.
– Подороже. «Наполеон» есть? Суров редко покупал спиртное и его вопрос со стороны выглядел несколько комично.
– Есть! Но до-ро-го… С той же усталой интонацией ответил голос. – Может чего попроще выпьешь? Голос перестал быть сонным и усталым.
– Да мне не пить! Нет, то есть пить конечно. На день рождения иду к серьезному человеку подарок нужен. Николай начел немного волноваться.
– Ах вот оно что! Тогда да, для подарка самое то! Две тысячи! А день рождения кому? Голос становился все более бойким, как и подобает настоящему продавцу.
– Две тысячи!!! Ого!!! Действительно дорого. Суров понял, что денег не хватит. – К Артуру Николаевичу Журбину учителю истории он мой большой друг, может быть знаете? Непонятно зачем спросил Коля.
– К Журбину!!! Да ладно?! Сколько ему? Ну как же знаю помню, мы с ним несколько лет работали вместе в одной школе, пока я сюда не ушла – детей кормить надо чем-то же. Голос стал совсем другим.
– 64 Обреченно ответил Суров.