Я забыл, когда в последний раз ел. Меня выворачивало от одного лишь запаха пищи. Каждый раз приходилось задерживать дыхание, проходя мимо палаток с продуктами или уличных кафе. Я больше не смотрел на светофоры, мечтая, чтобы меня насмерть сбила машина или автобус. Возненавидел работу, подчиненных. Я не хотел видеть их лица, не хотел общаться, не хотел вставать по утрам, приводить себя в порядок. Бросив бизнес, начал пить. Глотал таблетки без разбору, запивал алкогольной горечью и мечтал уйти вслед за ней. Причин для существования не осталось.
Так я продержался две недели, после начало рвать. Организм силился очиститься, боролся, препятствовал моим желаниям. Не ожидал, что мое тело столь крепкое и выносливое к травле. Однако решение было принято.
Я брел, шатаясь от опьянения, по ночному городу, в котором бурлила жизнь вне зависимости от таких условностей, как часы и минуты. Деревья скинули с ветвей золотой наряд, отчего город потерял последние краски, став серым и тоскливым. Преждевременный холод напевал о потерянном времени. Я думал о том, что стоило увезти ее отсюда, вместе улететь в какую‑нибудь тропическую страну, где люди ходят круглый год в одних и тех же сандалиях и постоянно улыбаются.
А что теперь? Тусклые листья под ногами, безрадостное небо, неуверенный дождь день и ночь роняет капли на остывшую землю. Может, я разучился смотреть на мир?
Но я смотрю на него! Смотрю по сторонам, а взгляд проскальзывает к небу, не уцепившись ни за что. Там – стаи птиц, улетающих прочь, к теплу, к солнцу. Им есть, куда лететь.
– Вы хотели бы узнать смысл жизни? – прервала мои размышления девушка, протягивая яркую брошюру.
– Может, сразу квартиру отписать? – бросил я, не замедляя шага.
Она побежала следом, тараторя:
– У нас не секта! Мы помогаем людям вновь полюбить жизнь!
– Тогда у тебя еще полно работы, – заметил я, кивнув на снующих мимо людей со вселенской тоской в глазах.
– А что насчет вас? – спросила девушка, едва поспевая за мной.
Я остановился, достал из кармана сигарету. Незнакомка пытливо смотрела, позабыв про брошюры. Думает, что все знает. Думает, будто может чему‑то научить. Затянувшись, я медленно выдохнул дым ей прямо в лицо, а затем произнес ровным голосом:
– Я счастлив.
Она закашлялась, и я быстро скрылся в потоке людей.