– Тадг – это тролль? Его друг? – едва слышно спросил человек у кота.
Тот утвердительно кивнул.
* * *
– Проклятые боши, – печальный гоблин сидел за столом, грея руки о чашку с горячим чаем. Рядом на стуле устроился кот, напротив них, сочувственно разглядывая месье Дуффа, расположился Степан. – Право силы есть право силы, они взяли шато себе, но дел с ними иметь я не хотел – вот и решил спрятаться в подвале. А что ещё там делать, кроме как спать. Ну и задремал. Как это случилось-то? – гоблин посмотрел на лютена. – Я про то – кто это сотворил? Боши? Маки?
На второе предположение кот кивнул, и его собеседник скривился:
– Вот надо было им непременно мост.
– Простите меня, месье Дуфф, но не могли бы вы объяснить?
– Чего?
– Что вы вообще делаете в шато? Как так получилось, что вы не боитесь солнца, не превращаетесь днём? И проспали семьдесят пять лет, даже не заметив этого? – выпалил Степан скопившиеся у него вопросы.
– Очевидно, я тут живу, – усмехнулся гоблин. – Ещё задолго до того, как вы, люди, пришли в эти края, семейство Маэль владело пещерой, которую потом превратили в подземелья замка. Когда замок разрушили – мы всё равно остались владельцами подземелий, а когда возвели шато – стали хозяевами подвалов.
Кот тихонько фыркнул, на что Дуфф повернулся к нему и с нажимом повторил:
– Да, хозяевами! Договор есть договор, сколько бы тысяч лет ему ни было! Мы не служим людям, как вы, лютены!
Кошачья морда выразила скепсис, но гоблин решил не вдаваться в дискуссию, и снова заговорил с человеком:
– Солнце – а чего мне бояться солнца? Солнце это жизнь. Я же не дух, чтобы прятаться в ночи.
«Опять эти духи», – подумал Степан.
– Я, между прочим, и соль ем, – в подтверждение своих слов месье Дуфф взял солонку, потряс её над ладонью и слизнул соль. Кот зашипел, выражая недовольство. – А он вот не может, – усмехнулся гоблин, кивая на домового. – Ладно тебе, Руй, не кривись! Зато я не умею превращаться. Ну а насчёт сна – этого и сам не знаю. Думаю, всё дело в мосте. Когда его уничтожили – из этих мест ушла сила. Ушло волшебство.
– Месье Руй считает так же.
– Само собой. Только не пойму, что меня пробудило.
Степан поразмыслил, но, решив, что лучше сказать как есть, произнёс:
– Вчера я, как вы это называете, отдал кровь.
Гоблин изумлённо вытаращился на человека.