– Но арендаторы обязаны ведь что-то платить за аренду?
– Безусловно.
– О каких суммах идёт речь?
Нотариус пошевелил в воздухе пальцами, как бы выражая переменчивость фортуны.
– В хороший урожайный год при благоприятной обстановке на мировом и местном рынках…
– Конкретнее, пожалуйста.
– Двадцать – двадцать пять тысяч евро. Это после всех вычетов и налогов. В очень хороший год.
– А в не хороший?
– Максимум шесть-семь тысяч. Но посмотрите на это так, месье Кузьмин: в первом случае вы безо всяких усилий получаете столько, сколько средний француз зарабатывает за год. А во втором – по крайней мере, покрываете свои годовые расходы на шато. Почти.
Степан задумчиво провёл рукой по волосам, затем спросил:
– А лес?
– Это одна из последних уцелевших частей древнего Кебирского леса. Никто не позволит вам вырубить и продать его на корню. Но как владелец вы можете вести лесозаготовки, заниматься восстановительными посадками на месте вырубок. Использовать прочие ресурсы – грибы, ягоды, травы. Ну и так далее. Непосредственно прилегающая к шато зона, что-то около двух гектар, документально числится как парковая. С ней вы можете поступать по своему усмотрению, даже свести на корню и превратить в поле для гольфа. Правда, я бы не советовал – парк одичал и зарос, но ваш дядя твёрдо намеревался восстановить его в прежнем виде.
– А что подразумевается под водными угодьями?
– Северная граница владения – река Лискюи. Сегодня это крохотный ручеёк на дне оврага, но когда-то это был полноводный поток, и в него впадали другие ручьи. На территории усадьбы есть такой, ещё в древности его перегородили мельничной плотиной. Получилась запруда, одно время её даже использовали для рыбоводства. Может, и вы захотите заняться этим направлением?
– Сложно сказать. Знаете, мне кажется, что я сплю и это всё только сон.
– Так я вас разбужу, – мэтр Блеро доверительно наклонился к собеседнику. – Вступив в наследование, вы, конечно, можете продать имение. Но скажу вам прямо, сделать это будет нелегко, разве что отдать за бесценок. Попытаться, скажем, выделить и отдельно продать поля – дело долгое и хлопотное, к тому же снова встаёт вопрос арендаторов. Предыдущие владельцы почти пятнадцать лет искали покупателя, и всё это время шато пустовал. Месье Мишоне не просто купил его, он стал именно хозяином. Казалось, наступило время перемен. Я вырос в этих краях, месье, и знаю Буа-Кебир с детства. Мне было очень приятно видеть, как старый шато и его окрестности медленно, но всё-таки вновь пробуждаются к жизни. Я три года был нотариусом вашего дяди, и очень уважал его. Мне было больно узнать, что жизнь такого замечательного человека оборвалась именно тогда, когда впереди у него было столько планов. Не скрою, мне бы очень хотелось, чтобы начинания месье Мишоне были продолжены. Но решать, разумеется, только вам.