– Чтобы приложить руки, нужно сперва найти для этого время, – вздохнул Степан. – Моя виза заканчивается меньше чем через неделю.
– Это не проблема. И вообще, декабрь – не лучшее время для стройки или ремонта. А вот, скажем, март – совсем другое дело.
– Ну, если вы так считаете. И если больше никаких нюансов нет…
Нотариус возмущенно фыркнул:
– Месье Кузьмин! Я государственный служащий! И моя обязанность на данном этапе предоставить вам исчерпывающую информацию о том, что представляет собой оставленное вам наследство. Нет там никаких нюансов! Те, что имелись, я вам уже изложил. Все бумаги вашего дяди у меня в этой папке, вы её, безусловно, изучите, прежде чем мы начнём составление необходимых документов. Если желаете – можем сегодня же поехать и осмотреть шато на месте. У нас тут, правда, выдался очень ветреный ноябрь, но если с крыши сорвало хоть одну черепицу, я лично позабочусь, чтобы её вернули на место. А впрочем, знаете что, нет! Назовите лучше нотариуса, которому я могу передать дальнейшее ведение вашего дела, и закончим на этом! – разволновавшийся старичок подвинулся к краю кресла, словно собираясь встать.
– Простите, месье Блеро, я вовсе не хотел вас обидеть! – Степану и самому уже было неловко за сказанное. – Просто размышлял вслух. В конце концов, не каждый день и не у каждого человека обнаруживается неизвестный ему дядя, оставляющий такой щедрый подарок племяннику, которого ни разу в жизни не видел.
– Так вы принимаете наследство?
– Принимаю. И прошу вас, мэтр, оказать мне честь, и стать моим нотариусом.
Месье Блеро ещё секунду-две сурово смотрел на гостя из-под нахмуренных бровей, но затем лицо его расплылось в прежней хитроватой улыбке.
– С удовольствием, месье Кузьмин!
Мэтр Блеро знал, что говорил, и в середине марта поезд увёз Степана в Москву, а самолёт благополучно доставил в Париж. Небольшая квартирка на родине была оставлена на попечение давней подруги по университету, дела улажены. На руках у наследника месье Мишоне имелось официальное разрешение оставаться на французской земле следующие 365 дней, с возможностью продления.
Франция встретила его низкими грязно-серыми тучами, и три дня кряду они клубились над Парижем, то и дело накрапывая мелким противным дождиком. Тучи последовали за Степаном, когда он в экспрессе TGV отправился на запад. Тучи играли в салочки с ветром с Атлантики, пока новый хозяин шато Буа-Кебир в Генгане ждал пересадки на поезд местной линии. И вот теперь, на конечной станции, в городке Каре-Плуген, воздух наполняла промозглая морось, а небольшая парковка перед вокзалом была абсолютно пуста.