– Прошу меня извинить, но я и сама была бы готова предложить свои услуги, но, даже подумать не могла, чтобы отвлекать столь серьёзное учреждение своими мелкими сообщениями.
– Хорошо, что Вы это понимаете. Но, давайте судить о том, насколько они мелкие, будем мы. И ещё, не могли бы Вы, фрау Герда, Ваши неприязненные отношения с соседкой решать в пределах своего дома? – строго сказал он.
– Ведь у вас нет ни одного моего заявления. Они все написаны исключительно фрау Шульц. И мне самой очень хотелось бы, чтобы эти вопросы решались, не выходя за пределы нашего дома, но это зависит не от меня.
– С этой Вашей соседкой мы разберёмся.
Этот разговор в полиции закончился тем, что Герда дала своё любезное и охотное согласие оповещать полицию обо всём, показавшемся ей заслуживающим их пристального внимания. Подписав договор о сотрудничестве, она отправилась по своим делам.
Этот момент, специально, оговаривался с Артузовым, когда она ещё была в России. Артур Христианович настоятельно ей рекомендовал: «Можете спокойно подписывать подобные документы. Это всё для пользы дела, – говорил он. – И будьте уверены, что мы здесь всё поймём и оценим правильно. Я, лично, даю Вам на это «добро».
«Теперь, в полицай-президиуме фрау Шульц «щёлкнут по носу» из-за очередного доноса! – усмехаясь, подумала Герда.
Как она и предполагала, фрау Шульц жёстко осадили. Теперь, встречая Герду, она, молча, сторонилась, не смея заводить с нею любые разговоры.
«Надо же, чуть ли не в реверансе приседает!» – про себя, посмеивалась актриса.
Это был первый успешный сезон Герды, когда у неё был ангажемент до конца июля. Появились и приглашения: в Мюнхен, а так же в Вену.
Снимаясь в кино, она успела побывать в Риме и Флоренции. Ненадолго, но всё-таки, её жизнь стала интереснее и разнообразнее. За границей легче и, не опасаясь, можно было отправить донесение, что куда сложнее было сделать в Германии.
Сначала Гельферих (один из виднейших представителей Немецкой Национальной Народной партии), а затем и Гугенберг использовали Версальский договор для своей партийной пропаганды и политической борьбы. Они ввели в оборот выражение «политика повиновения».
Определённые круги промышленников настаивали на принятии плана Дауэса. А это, не что иное, как заинтересованность и одобрение восьмисотмиллиардного займа! 28 августа 1924 года предстояло окончательное решение по этому плану.