– А ты не хочешь, на этот счёт, просветить своего любимого Адольфа, рассказав ему истинную подоплёку дела? – спросила Герда.
– Что ты! Зачем мне надо стравливать фюрера с Геббельсом и Штеннесом? Тогда возникнет разброд не только среди штурмовиков СА, но и в самой партии! – возмутился Эрнст. – Пусть без меня разбираются. Расправиться с бунтарями Гитлеру помог Гиммлер. Адольф самолично участвовал в рейдах по пивным. Срываясь на крик, он убеждал этих громил, грозил, и даже что-то пообещал. Таким образом, фюреру удалось всех утихомирить. Бунтари были загнаны в казармы и их убедили сдаться. Адольф объявил себя главнокомандующим силами СА, а командира фон Пфеффера сместил. Начальником штаба он назначил Рема.
– Рема? Кто такой Рем? – переспросила Герда. – Раньше ты о нём ничего не рассказывал.
– Это ещё одно «животное» из окружения фюрера, – «просветил» её Ганфштенгль, – Рем – горлопан, которого решил использовать в своих целях Гитлер. Солдафон, обезображенный шрамом, но умеющий отлично командовать войсками. Подозреваю, что Гитлер его побаивается и,… – Эрнст прервался, не желая озвучивать что-то такое, чего Герде знать не следовало.
Взглянув на неё, он убедился, что она по-прежнему слушает его с нескрываемым интересом и продолжил:
– Думаю, что Рему обидно, из-за того, что теперь не он главнокомандующий. Он-то был уверен, что является вторым человеком в партии. Видимо, пока он решил переждать и потерпеть, не обостряя ситуации. Думаю, что это только пока. Старший из братьев Штрассеров – Грегор, не столь горяч и прямолинеен, Судя по всему, он поддерживает своего младшего брата Отто, хотя для всех они, якобы, в ссоре.
В нежелании Эрнста рассказывать о Реме, Герда почувствовала что-то тайное и предосудительное.
«Интересно, почему он переключил моё внимание опять на братьев Штрассеров?»
Выйдя из кафе, они шли по улицам, то и дело, встречая гуляющие пары. В Берлине была полночь. Город сверкал множеством огней иллюминации. Из открытых окон домов струился свет, и было видно, что в эту прекрасную августовскую ночь многие ещё не спят. У обоих было романтическое настроение.
– Ты дивная, Герда. Если бы я страстно не любил свою жену, то, наверное, влюбился бы в тебя.
– Ну, что ты такое говоришь, Эрнст! – шутливо возразила актриса. – Вряд ли бы я захотела лишиться такого замечательного друга.